Настя от обиды даже губу закусила. Наблюдала за тем, как Серёжка свой свадебный костюм из шкафа достаёт, вешает его на дверцу. Замер, глядя на него, а у Насти в душе огонь вспыхнул. Сначала глаза отвела, а потом и вовсе легла, повернувшись к Маркелову спиной. Казалось несправедливым то, что он во всём её винит. Разве она просила его жениться на ней?

— Настя. — Он лёг и обнял её. А Настя плечом дёрнула.

— Не трогай меня.

— Почему это?

— Потому что завтра мы женимся, и эту ночь я, вообще-то, должна была провести в одиночестве. А мало того, что я с тобой, так ты ещё и секса хочешь? Это наглость.

Сергей усмехнулся, прижавшись губами к её плечу.

— До сегодняшнего дня ты не жаловалась.

Она всё-таки вздохнула, правда, тихо.

— Давай спать, — предложила она. — Завтра сумасшедший день.

— Это точно. — Серёжа провёл рукой по Настиному предплечью. Солнцева же немного посомневалась, потом чуть сдвинулась назад, прижимаясь к Серёжке. Тот сразу всё понял и обнял её. — Мы как-нибудь переживём, — шепнул он. А Насте потребовалось немало сил, чтобы удержаться и не оттолкнуть его от себя. Вот как можно выходить замуж, если он «как-нибудь переживёт»?!

На следующий день, с самого утра, поднялась суета. В загсе им нужно было быть к полудню, а сколько всего успеть надо. Все были заняты, каждая минута на счету, никто даже не заметил полное отсутствие настроения у невесты, наверное, списали на утреннюю тошноту. А Настя всё утро провела в своей комнате, сидела на стуле и терпеливо сносила все манипуляции парикмахера и маникюрши. Серёжку видела только, когда они проснулись, а потом он ушёл, забрав с собой свадебный костюм, и куда-то пропал. Мама заходила несколько раз, занималась её платьем, красовалась в своём новом, Настя заставила себя улыбнуться, стараясь изобразить счастье и бодрость, и никому не призналась, что сердце у неё в груди почти не бьётся. Она боялась до ужаса, не зная, к чему, в итоге, приведёт их с Серёжкой женитьба. Это, вообще, кому-нибудь нужно? Хотелось бы сказать, что нужно ей, но её терзали сомнения и опасения. Вот если бы Серёжка был… более простым, что ли. Если бы она знала, что у него на уме, что он это делает хоть чуть-чуть из-за того, что она ему нужна или нравится ему, по-настоящему. А если только из-за ребёнка — стоит ли?

В какой-то момент решила поговорить с родителями, не сомневаясь в том, что они не станут её заставлять и заберут домой, но опять же испугалась, что это будет ошибка, и Серёжа не простит. В голос хотелось заорать, от отчаяния и беспомощности, не знала, что делать. И, в конечном итоге, промолчала, упустила момент, и оглянуться не успела, как они в загсе оказались, и послушно произнесли: «Да», и вот уже женаты. Когда их фотографировали, усаживали в правильных позах на диван с изогнутыми ножками в живописном, специально для этой цели украшенном уголке Дворца бракосочетания, Настя кидала на Маркелова пытливые взгляды. Хотела знать, что он чувствует. Но Сергей заучено улыбался в объектив фотокамеры, и в глаза своей молодой жене смотреть не спешил. Когда выходили из загса, друзья Маркелова им кричали «Горько!», а Насте его ударить хотелось, за его бездушие и равнодушие.

На свадебном банкете оказалось не двадцать человек, а куда больше, чего Настя совсем не ожидала. Серёжины друзья пожаловали, шумной, дружной компанией. Маркеловы-старшие ещё кого-то пригласили, Настины родственники приехали, но их было немного. Она обнялась с двоюродными сёстрами, выслушала все восторженные речи по поводу сделанной ею удачной партии, а потом села во главе стола рядом с мужем. Как он вчера сказал? «Как-нибудь переживём»? Вот она и переживала, сидя рядом с ним, чувствуя, как он за руку её держит, но словно одна.