— Это что за выражение? Откуда ты его взяла?

Вика смущённо, но довольно заулыбалась.

— В школе все так говорят.

— Замечательно. Вот тебе и частная школа.

— Дети везде одинаковые, — подытожил Маркелов.

Решив проводить мужа до дверей и встретив его в коридоре, надевающего лёгкий льняной пиджак, Настя второй раз за этот день невольно отметила, насколько Серёжка изменился за последние годы. Когда они встретились много лет назад, когда женились, она не задумывалась о том, что с ними будет через несколько лет, какими они сами станут, а вот сейчас все перемены в глаза бросались. Она намеренно остановилась рядом с мужем, в зеркало посмотрела, и улыбнулась, перехватив его взгляд.

— Ты чего, Насть?

— Ничего, — тут же поспешила заверить она его, зная, что если озвучит ему истинную причину своих изучающих взглядов, Маркелов лишь фыркнет. Он не любил говорить на подобные темы, предпочитал принимать все изменения, как нечто само собой разумеющееся. А вот Настя на цыпочки приподнялась, воротник его рубашки расправила, по лацканам пиджака рукой провела, а после улыбнулась. — Обещаешь не задерживаться?

— Обещаю. Даже клянусь.

Она невольно улыбнулась, а он продолжил:

— Так что, можешь, смело заказывать столик в ресторане.

— В каком?

— В каком захочешь.

— Тогда в «Эгоисте».

— Хорошо. — Он наклонился к её губам. Поцелуй был лёгким и дразнящим. Настя в прищуренные от удовольствия глаза мужа смотрела, и чувствовала, как сердце бьётся — тяжело и неровно. — С годовщиной, милая.

— И тебя. Милый.

Он хмыкнул, а прежде чем отступить, ущипнул её пониже спины. Настя аж подпрыгнула, по руке его хотела шлёпнуть, но не успела. Только высунувшись в подъезд, напомнила:

— И цветы не забудь мне купить! Хочу ирисы!

— Сделаем.

Настя дверь за ним закрыла, заперла, а потом спиной к ней привалилась. Сегодня она была невероятно воодушевлена, и, видимо, Маркелов это тоже заметил, вон каким довольным выглядит. Всё-таки у него талант подыгрывать людям, извлекая из этого максимальную для себя выгоду.

— Мам, ты чего у двери стоишь? — Вика из кухни вышла, остановилась и в недоумении посмотрела. Она знакомо отставила ногу чуть в сторону, совсем, как отец, и руки на груди сложила. Рыжие косички, не слишком опрятно заплетённые, из чего сразу можно сделать вывод, что дочь с подружкой с утра над своими причёсками экспериментировали, лежали на худеньких плечиках, но взгляд девятилетней девочки компенсировал её хрупкость и юность. Выражение хоть и зелёных, Настиных глаз, Вике от отца досталось. И характер тоже маркеловский, и хватка. Настина — внешность, а характер — Сергея. Сумасшедшая смесь.

— Папу провожала.

— А чего его провожать? Он же не маленький.

— Много бы ты понимала, — улыбнулась Настя. К дочери подошла и приобняла ту за плечи. — Пройдёмся по магазинам? А потом я тебя к бабушке с дедушкой отвезу.

— А что мы купим?

— Я не знаю. Посмотрим. Купим что-нибудь абсолютно ненужное, но классное.

— Куколку для украшений! — тут же воскликнула Вика в возбуждении. — Помнишь, мы видели её в магазине? В шляпке и с собачками! На неё ещё можно вешать цепочки и кулончики.

— Купим куклу, — согласилась Настя. — Собирайся.

Иногда Насте не верилось, что прошло десять лет. А порой не верилось, что только десять. За эти годы столько всего случилось, что, наверное, на две жизни бы хватило. И в последние годы она наслаждалась покоем и стабильностью, как она это называла.