Олег Рыбаченко. Крымская война - батальона ДНР
На брата руку поднял брат: Жестокая война – рев супостата! Тебе стал другом – автомат, За легкомыслие пришла расплата!
Что делать если люди на мели, Когда вокруг свистят лихие пули! Войну Бог лучше силой разорви – Чтоб дни дракон хищные минули!
Но ад не знает меры и черты, Горит земля в напалме плачут дети! Вот побледнели девушки черты – За это кто Господь Святой ответит?
Ну сколько можно близких убивать, Ведь человек рожден – поверь для счастья! На фронт не отпускает сына мать, И даже летом на войне ненастье!
Но долг солдата – это верный долг: Что нужно за Отчизну в брани биться! В шестнадцать лет уже седой висок, От слез опухли вдов несчастных лица!
Но что такое ты безумен брат? Нет ты безумен – близкий отвечает! За подлость кто у трона наш солдат, Считает что свояк – поганый Каин!
В земле потоки крови жилы рвут, И пульс с ядра – ударом отзовется… Застыл снарядом битый в ниве плуг, Ох до чего багровым стало Солнце!
Но вера есть, что Иисус придет – Помирит братьев – принесет Спасенье! Тогда забудем мести гнусной счет – В душе всех нас царит пускай прощенье!
Глава 1
Грохот сотен орудийных залпов заставлял сотрясаться земное покрытие словно скейтбольную доску на гребне волны. Князь Меньшиков широкоплечий, несмотря на молодость с уже отросшим увесистым брюшком, истерично лупит по бокам крупного арабского скакуна. Потомок известной фамилии ревет, перемешивая слова команд с перцовым матом. Его толстое лицо раскраснелось и с рыхлых губ слетают слова: – Ей вы там казачье…. Пришпорьте костяные мешки и галопом к пушкам… Собственный конь князя Меньшикова уже по бокам покрыт красной пеной: очень уж жесткого порол безжалостный сановник скакуна золотистыми шпорам… Полководец нервничал, его свита тоже. После первоначальной успешной, опрокинувшей английские порядки атаки в сражение вступили отборные и закаленные части французской гвардии. Особенно убийственно действовала артиллерия, и оснащенные самыми современными нарезными ружьями егерские батальоны. Чувствовалось, что эти громадные хлопья свинца и пламени, что беспрерывно сыплются на русские войска, вот заставят податься назад – сначала горячую казачью конницу, а затем стойкая пехота сама попадет под удар французских улан, и уже находящихся на подходе уэльских всадников. Тысячи ворон с противным карканьем и терзающим ноздри пыльным запахом уже слетаются к свежим трупам, не обращая внимания на певучую убийственную картечь и быстрые взмах сабель. Князь Барятинский выглядевший весьма архаично в своей серебристой надетой поверх мундира кольчуге пальнул из пистолета в улана – попал или нет не видно, французы в движении и тоже пуляют. Их генерал Ней раскатистым басом ревет: – Подтяните мортиры. Бомбами по русским как влепим! Французские рассадницы смерти перемещаются на четырех, утыканных шипами колесах. Широкие дула выбрасывают по высокой дуге бомбы, что разрываясь на десятки сажень разбрасывают убийственные и крутящиеся осколки. Вот сейчас их выводят на прямую наводку, собираясь смачно зарядить убийственной подачей! Колеса мортир несмотря на сказку противно скрипят, а одному из неудачливых пушкарей переехало ногу, насквозь пробив голень шипом. На пару секунд ему удалось перекричать канонаду сражения, прежде чем затихнуть от болевого шока. |
