Самолёт снизился уже почти на уровень вершин холмов. Вот под правым крылом промелькнули позиции какой-то бронетехники, одновременно похожей и на танки, и на самоходные орудия.

Ещё несколько секунд, толчок, и колеса самолёта коснулись взлётно-посадочной полосы. И вот уже ПС-84, опустив хвост, катится по бетонке. Миги, сделав над аэродромом круг, ушли к себе на авианосец, "маленьким" Василевский приказал садиться в Севастополе, на мысе Херсонес. Слишком много лишнего могут увидеть на земле два обычных фронтовых лейтенанта. Даже беглого взгляда с воздуха хватит для того, чтобы загнать обоих куда-нибудь в дальний гарнизон.

Аэродром не пустовал. В самом конце полосы, справа, выстроились несколько винтокрылых машин с громадными винтами сверху. Они отдалённо напоминали экспериментальные автожиры, испытания которых проходили перед самой войной. С другой стороны сиротливо приткнулись Хе-126 и Ю-87 – все, что осталось на аэродроме из немецкой техники. Человек с флажками привычными жестами показал командиру экипажа, куда заруливать на стоянку. Моторы замолкли и впервые за шесть часов Василевскому показалось, что уши у него словно заложило ватой. Бортмеханик откинул люк и опустил на землю трап.

Генерал-лейтенант сошёл на бетон и глубоко втянул в себя свежий январский воздух. Первый вдох на крымской земле пах только морем. Резкий порывистый ветер гнал по земле мелкую позёмку из смеси снега и песка. По взлётной полосе к самолёту направлялась большая машина, слегка похожая на американский вездеход "Бантам". « Вот именно что слегка похожая, – поправил себя Василевский, – на американца она похожа как тигр на кота».

Человек, вышедший из машины, был чуть старше Василевского, одет в пятнистую куртку защитного цвета без знаков различия и такие же штаны. И кроме того, всё в его облике говорило генерал-лейтенанту Василевскому, что это кадровый командир с большим стажем службы и ещё бóльшим боевым опытом.

Встречающий козырнул.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите представиться: полковник Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Вооружённых Сил Российской Федерации, Бережной Вячеслав Николаевич, временно исполняю обязанности командира сводной отдельной механизированной бригады особого назначения... Готов ввести вас в курс дела.

- Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович, – ответил Василевский. – Хотя, как я понимаю, вы меня прекрасно знаете.

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант, из учебников истории, там про вас много хорошего написано.

Тут Бережной указал в сторону моря, на две чёрные точки, повисшие над волнами.

– О, товарищ Василевский, смотрите. Миги возвращаются, значит, шторм уже разыгрался и посадка на авианосец запрещена.

- И что это значит? – встревожился Василевский.

- Ничего особенного, – пожал плечами Бережной. – Во-первых, Миги сядут здесь, двух километров бетонной полосы им вполне хватит. Кстати, весьма впечатляющее зрелище. И, во вторых, это значит, что примерно на тридцать шесть часов мы отрезаны от эскадры. Именно столько в нашей истории длился этот шторм. Но не беспокойтесь, об этом мы знали заранее и хорошо подготовились.

Вот только здесь, пожалуй, не совсем подходящее место для серьёзных разговоров, – Бережной открыл перед Василевским дверцу автомобиля. – Давайте проедем на мой КП и там поговорим.

В это время мимо них со страшным грохотом пронёсся быстро тормозящий МиГ с раскрытым парашютом. Василевский, едва успев придержать генеральскую папаху, которую чуть не сдуло с головы, пробормотал:

– Действительно впечатляет...

И добавил:

– Да, кстати, товарищ полковник, а как мои командиры?

- Думаю, что им лучше остаться здесь, – Бережной внимательно посмотрел на генерала. – Мне кажется, что вы получите всю возможную информацию о нас и наших возможностях, а уже потом сами решите, кому и в каком объёме её следует знать.