Все ходили в жуткой тревоге, но около двух часов ночи солдатский телеграф разнёс невероятную новость: мехбригада осназа разгромила, буквально раздавила немецкую группировку под Саками и без боя взяла Симферополь. Ещё чуть-чуть, и...

И вот оно это чуть-чуть, этот приказ, на котором чёрным по белому написано: «После нанесения по противнику бомбо-штурмового удара восьмой бригаде морской пехоты Черноморского флота 6 января в 06:30 провести разведку боем немецких позиций. Представитель Ставки ВГК генерал-лейтенант Василевский А. М.»

Полковник вздохнул и, приподняв голову, посмотрел на трофейные часы. Светящиеся в темноте зеленоватым фосфорным огнём стрелки показывали 06:05. Где-то вдалеке загремел гром...

- Товарищ полковник, товарищ полковник, – в землянку заглянул стоящий возле штаба часовой, – идите, посмотрите, там тако-о-е...

От волнение его окающий псковской акцент стал ещё заметнее.

«Хороший боец, – подумал полковник, застегивая плащ-палатку, – только молод ещё, весной призван. Ну, ничего, это пройдёт, если выживет. Интересно, что он там такое увидел, что его так взволновало?»

Снаружи землянки, в окопах был слышен топот ног и возбуждённые голоса, но стрельбы не было. «Значит не атака», – успокоился полковник, снимая, тем не менее, с гвоздя свой верный ППД.

Снаружи было темно, резкие порывы ветра горстями бросали в лицо дождевую пыль. Но зрелище, творящееся по ту сторону нейтралки, стоило всех неудобств.

В багровых отблесках разрывов низко над землей скользили узкие хищные тени. Тьма была перечеркнута пушечными трассами и огненными росчерками эрэсов. До советских моряков доносился гулкий гром разрывов и хриплый хохот автоматических пушек. Вся эта вакханалия продолжалась ещё минут пятнадцать или двадцать. Винтокрылые штурмовики неизвестных морякам марок будто поставили перед собой цель – вбить немцев в севастопольскую землю, размолоть их в пыль.

Острые глаза корабельных сигнальщиков разглядели, что в налёте участвовали три разных типа винтокрылых машин. И ещё они видели на них красные звезды... Ну, это пусть останется на их совести, в таком случае человек всегда выдаёт желаемое за действительное.

Когда последний винтокрыл исчез во тьме, уходя на свой неведомый аэродром, полковник Вильшанский глянул на часы.

– 06:27! Пора! – и, перебросив своё тело через бруствер окопа, встал во весь рост с ППД наизготовку.

– А ну товарищи, пойдём, посмотрим, кто там из гансов живой остался? – и так же в полный рост зашагал к немецким окопам.

Вслед за ним, сначала пригибаясь, а потом и в полный рост, поднялась вся бригада. Все те, кто прошёл горнило жесточайших боёв и выжил. Те, кто научился побеждать врага, несмотря на его техническое и численное превосходство. Уцелей у немцев хоть один пулемёт с пулемётчиком, бригада недосчиталась бы многих и многих. Но уцелевших не было, винтокрылые мстители сделали своё дело на совесть.

Шаг за шагом советские моряки пересекали некогда смертельно-опасную нейтралку. Тут повсюду лежали непохороненные тела товарищей, убитых во время атак первого и второго января, когда бригада не могла двинуться дальше ни на шаг. Тогда даже раненых удавалось вытащить не всех, а убитые так и оставались холмиками на мерзлой земле.

И вот бойцы дошли до того рубежа, дальше которого ещё не был ни живой, ни мёртвый. Метров пятьдесят до немецких окопов. Но самих окопов на месте нет, вместо них какой-то лунный пейзаж... Блиндажи, превращённые в огромные воронки, толстенные брёвна, разбросанные и поломанные как спички.