|
Элеонора - блядь по жизни, знала на что шла и, надеюсь, получила именно то, за чем приехала. Эта же наивная дурочка, имела несчастье понравиться уроду Джумбеку. Он, ошибка природы, видите ли, понёс некоторые расходы. Потратился, понимаешь, на бледнолицую Пэри. И теперь готов отпустить Ханум-Мари с сестрой за... десять тысяч российских Червонцев. Но, "видит Аллах, сердце его готово разорваться от горя, и он до конца дней своих будет безутешен оттого, что этот волшебный цветок не распустит свои лепестки в его цветнике". То есть, попросту говоря, гареме.
Надо отдать должное достопочтенному кади Джумбеку, он добивался благосклонности девушки исключительно восточным терпением и красноречием. И собирался сделать её своей женой, а не наложницей. Иначе я просто оторвал бы ему голову, не вдаваясь в подробности, и не ведя нудных переговоров, выслушивая "дивные речи, услаждающие слух, подобно звону благородного серебра". В ответ на просьбу Ольги увидеться с сестрой, был получен ответ, что Луноликая Пэри в данный момент спит но, если уважаемые гости соизволят прийти вечером, то им непременно представиться такая возможность. Мы и пришли. Бледная девчёнка с голубыми глазами встретила сестру без особого энтузиазма. - Ольга, зачем ты приехала? - За тобой. Но та лишь горестно вздохнула. - Боюсь, они меня не отпустят. Да и вас... - Тогда мы заберём тебя силой! - Храбро заявила моя спутница. Но, как видно, её слова не произвели должного впечатления, ибо скользнув взглядом по моей не слишком героической фигуре, она лишь пожала плечами. И, в самом деле, даже на фоне жирной туши Джумбека, имевшего "в холке" под метр девяносто, я как-то не смотрелся. А, ежели учесть человек десять охранников... Как видно, Джумбек был в этом городе весьма и весьма уважаемым человеком. И совсем ничего не боялся. Во всяко случае, бесцеремонно оглядывая Олькину хрупкую фигурку и закатывая маслянистые глазки в наглую предложил ей оставаться рядом с сестрой. Меня он, будто бы и не замечал. Выйдя из заведения, одновременно являвшимся и курильней, и театром стриптиз-шоу, и неким подобием публичного дома, я взглянул на Ольку и спросил: - Ну, так как, Вы мне доверяете? - А что ещё остаётся делать? Тогда я порылся в бардачке джипа, и протянул ей розовую капсулу. - Пейте. - Что это? - Лекарство против страха. - Соврал я. - Оно немного затормозит ваше эмоциональное восприятие. А, когда действие пилюли закончится, всё уже будет позади. И, подождав, пока девушка заснёт, "забрал" её в коридор. Потом, облачился в закрытый модуль и, "выйдя" наружу, запрыгнул к одному из окон. И вот, вишу теперь, изобретаю план захвата Парижа. На неком подобии сцен одна из красавиц танцевала танец живота. Молоденькая девчёнка, одетая в прозрачные шаровары и микроскопический лифчик извивалась подобно змее. Вуаль, закрывавшая лицо, оставляла открытыми огромные чёрные глаза, и они смотрели на зрителей с какой-то скукой и отрешённостью. Да уж, крутишься тут, вертишься, а кругом станки, станки... Но, не хозяина, ни безголовой Олькиной сестрёнки в зале не было и я, опустившись на землю подошёл к кабинету Джумбека. Тот, развалишись на какой-то софе, заваленной горой подушек, курил кальян и в комнате явно распространялся запах гашиша. Кстати, по-ихнему "кальян" и "гашиш" одно и то же. Да ладно, зато водку не пьют... Мари, безучастная ко всему, сидела в уголке, наталкивая на мысль о том, что она давно и прочно находится под кайфом. И, Бог ты мой! В руках она вертела вторую половинку стекляшки, так взволновавшей Ольку! Может, есть всё же в этом что-то "не просто таковое"? Попёрся вот сюда, в войнушку поиграл. |
