- Нам-то, может и понятно. Да только политика - дело хитрое.

   В голосе Генерала не было ни осуждения, ни одобрения.

   - Лично я - против Юркиного участия во всём этом. - Инка была категорична. Да и, кого ей, собственно, стесняться?

   Виктор лишь вздохнул. Но так многозначительно, что сразу стало понятно, кто здесь прав, а кто дитя неразумное. Тут я потихоньку начал врубаться, стало доходить до меня, что я опять мобилизован на действительную военную службу. И, как будто, тайную.

   Ноль-ноль-семь покажет всем

   Быстро в бульбу все сховались

   Счас вот, только всё доем

   Вы ещё не разбежались?

   Перед Сенсэем я никогда не хвастался моими скромными поэтическими талантами. И сейчас не стал. Просто молчал и слушал, пытаясь понять, на ком же это "без меня, меня женили"?

   Невестой была, оказывается моя незнакомая и случайная, далёкая и совсем совсем "не историческая" Родина. Чёй-то там у них не заладилось, на земле обетованной. А говорят ещё, что еврей всегда выкрутится. Хотя, как знать, может, как раз сейчас и выкручиваются. Подставляя мою ж... под арабские пули, выпущенные из милых сердцу автоматов Калашникова.

   Я прошу вас, не судите строго

   Умоляю, не рубить с плеча

   У советских собственная гордость

   Мы под пули лезем сгоряча

   Не, ну ва-а-ще, полный бред. Это я от страха, наверное.

   - В общем, собирайся, давай.

   О моём участии в предстоящем безобразии Генерал говорил как о чём-то само собой разумеющемся.

   - Э... Я...

   - Ну некого мне на это дело послать. То есть, народу-то хватает, конечно. Но ведь они, в случае чего,.. сам понимаешь. А у тебя этот, как его там? Проходной двор, вроде?

   Видали, сволочь какая? Ещё и издевается!

   - Рад стараться, господин Банный Лист. Дозвольте с мелюзгой попрощаться?

   - Руку, мать твою! Сколько вас учить?! К пустой голове!..

   Но я уже вышел из-за стола.

   Близнецы спали в своей сдвоенной кроватке. Сон их был спокоен и беспечен, как может быть безмятежен только сон малышей. Взрослые люди спят не так. Чутко, будто и не спят вовсе, а всего лишь дремлют. Готовые в любой момент перейти от сна к бодрствованию. Словно дикие животные, постоянно ожидающие опасности. Но Анька и Ванька, как и все маленькие человечки в их возрасте, обладали этой привилегией. Спать спокойно, не задумываясь о том, что ещё может выкинуть этот непредсказуемый мир.

   Анька обняла маленькой ручёнкой плюшевого мишку, причмокивая во сне губками и пуская пузыри. "Что тебе чудесится, моя хорошая"?

   Ванька же, как и подобает мужчине, был серьёзен. Хоть и с ноготок, а уже мужик. "Расти, пацан", - подумал я. - "С твоими столь рано прорезавшимися талантами ты должен вырасти непременно хорошим человеком. По крайней мере, не хуже, чем папа с мамой".

   Нет, конечно, я не образец добродетели, и под этим небом ходят люди гораздо более достойные. Но всё же, всё же... Где-то, в глубине души, я надеюсь, что чаша, на которую складируются мои добрые поступки, весит гораздо больше, чем та, другая...

   Летели самолётами Аэрофлота и я благоразумно не лез с предложением Ускорить это дело и добраться самостоятельно. Подробно проинструктированный Виктором я сохранял угрюмый вид, в разговоры не вступал и на провокационные предложения стюардессы, типа "Виски, сэр!" не откликался.