Приземлились в Иерусалиме, то да сё. Таможня, детекторы-мелаллоискатели. О своём почётном гражданстве я помалкивал в тряпочку, а потому обошлось без цветов и оркестра. Едва выйдя из здания аэропорта, тут же, найдя укромное местечко, "перешёл", чтобы спрятать паспорт и вооружиться. Хотя, зачем это делаю, и сам себе сказать не мог. Дальше мой путь лежал в Бейрут. Это который в Ливане. До Хайфы добрался на автобусе, и очень надоели досмотры и проверки. Всё же, достали арабы Израильтян. Словно в Северную Корею попал. Там, читал, нельзя без письменного разрешения покинуть место проживания. И тоже кругом солдаты, солдаты... Так что, пришлось при первом же шухере "возвращаться" в коридор и делать обратную рокировку. В Хайфе малёк побродил по городу, сходил на набережную, где когда-то качалось на волнах плавучее кафе. Господи, как давно это было. И "перешёл". Глупо пытаться пересечь границу в "этом" мире. До места километров двести, так что, с Божьей помощью допрыгаю на "кузнечике". Снова велосипед и вот я уже на Земле-2.

   Когда-то здесь были сады, теперь пришедшие в запустение. Потом потянулись рощи маслин, фиговые деревья и дикие виноградники. То есть, это сейчас они были дикими. Когда-то же, я уверен, они обильно плодоносили, снабжая жителей этого мира превосходными винами. Я не торопясь прыгал, оглядываясь вокруг. Вскоре пейзаж стал более однообразным. Небольшие подъёмы чередовались с пологими спусками. Снова город. Опять зелёная зона из плодовых деревьев. Кладбище. Ещё то, на которое людей свозили до "обеззараживания". Карьер, в котором добывали камень. Войдя в город, не удержался, и зашёл в один из домов. Даже сейчас, по прошествии более чем двадцати лет с момента трагедии он носил отпечаток хозяев, явно любивших местные традиции. Небольшой дворик, запертый со всех сторон стенами дома, вымощен мозаикой и украшен большими раковинами. Интересно, это из Средиземного моря, или же их привезли из Персидского залива? Несколько фонтанчиков, теперь высохших и забросанных мусором окружали густые заросли жасмина, олеандра и роз. Бассейн, выложенный белым мрамором. когда-то в нём купались хозяева. Среди яркой и густой зелени блестели золотые клетки в которых, видно, держали певчих птиц. Стены дворика увиты плющём и виноградом.

   Я представил, как хорошо, должно быть в этом зелёном раю в жаркий полдень. Из которого наружу, во внешний мир ведет только одно окошко - вверх.

   В дом заходить было поначалу боязно, но я всё же решился. Комнаты были убраны коврами и шёлковыми тканями. Повсюду лежало множество подушек всех мыслимых цветов. В сухом климате их не тронул тлен и, если бы не слой пыли... Впрочем, это было вполне современное жилище. И, как и в домах Москвы, здесь имелся экран во всю стену, да и кухня поражала обилием различной техники.

   Интересно, сколько было у хозяина жён? Я представил восточных красавиц, привольно расположившихся на этих пуфиках, и сердце защемило от жалости.

   Всё-таки, странная скотина, человек. Вот иду я по этой мёртвой земле, чтобы, "перейдя" в свой мир убить скольких-то его жителей. И - ничего. А тут вдруг сопли развесил. А ещё говорят мол, миллионы жертв - это статистика.

   Но, распуская нюни, делу не поможешь и я, выйдя во двор, взвился ввысь.

   Пока скакал, подобно гордому джейрану, так и сяк ворочал в голове предстоящую операцию. Вы спрашиваете, почему сравниваю себя с гордым джейраном? Ну, не с горным же козлом, простите за выражение.

   Так вот. Тогда, два с лишним года назад, после нашего сольного выступления, израильтяне, как вы помните, всячески старались нас ублажить. Включая ордена и почётное гражданство. Никто не проникся, и переселяться к ним не стал.