На этой‑то полочке, обняв лапкой трубу водостока, и стоял маленький шимпанзе. Совсем молодой – голова непропорционально велика по сравнению с туловищем, совсем как у человеческих карапузов. Ростом сантиметров пятьдесят, шерсть странной серебристо‑серой масти. В свободной лапе он сжимал короткий железный прут.

На асфальте, напротив шимпанзе, сидели две крысы. Два самца, здоровенные, килограммов по семь каждый. Не всякая кошка так отожрется.

Они смотрели на обезьянку, но не нападали. Просто сидели на земле и ждали. Брали измором. Осада длилась уже долго, похоже, не без успеха. Обезьянка дрожала от холода и клевала мордочкой, с трудом заставляя себя разлеплять глаза.

Вот они опять закрылись. Дрогнули, но так и не открылись… Мордочка пошла вниз, склоняясь к груди…

Крыса прыгнула. Бесшумно, резко взмыв в воздух серой тенью – но обезьянка как‑то почувствовала.

Махнула прутом, и очень точно, видно, тоже навострилась за эту долгую осаду, отбила прыжок. Крыса бешено завертела хвостом, переворачиваясь в воздухе, чтобы увернуться от прута. Он прошел по ушам, чиркнув по темно‑серой голове, и крыса ударилась о гранитную плитку на десяток сантиметров ниже лап обезьяны. Шлепнулась на асфальт. Вскочила и, привстав на задние лапы, ощерилась, глядя на обезьянку.

Обезьянка, судорожно втягивая воздух, крепче обхватила трубу, прижалась к ней, словно хотела протиснуться в щель между трубой и стеной. Заметила Стаса и закричала.

Крысы обернулись. Переглянулись и пошли на Стаса, расходясь в стороны. Та, что получила прутом по ушам, громко и требовательно пискнула. Из выбитой двери подъезда высунулась еще одна серая морда. Огляделась и убежала обратно. За подмогой.

Сколько же их здесь?..

Лучше не проверять.

Стас достал пистолет. По стене, подпрыгивая на неровностях, помчалось оранжевое пятнышко. Крысы стрельнули глазками по пистолету, по пятнышку – и двумя серыми стрелами брызнули в стороны, под мусор у стен дома.

Опытные. Тем более лучше не проверять, сколько их здесь.

Обезьянка опять закричала. Отчаянно, из последних сил.

Оглядываясь, чтобы крысы не напали сзади – крысы не испугались пистолета, отнюдь, они просто приняли его во внимание, – Стас подбежал к обезьянке. Мальчик, и даже с ошейником. Откуда же ты здесь, горе шерстяное?..

Обезьянка отлипла от трубы, протянула лапки, но прут выкинуть и не подумала.

Стас сам вырвал его из слабой лапки, швырнул в темный провал подъезда. Подхватил шимпанзе под мышку и, оглядываясь по сторонам, попятился от подъезда, держа проем входа на прицеле.

Если их там, внутри подъезда, много, просто убежать не получится. Они бегают куда быстрее человека. И если они всей оравой вынырнут из проема во двор, то окружат и набросятся, не опасаясь никакого пистолета. Тут уже и автомат не поможет. Невозможно уследить за десятком тварей, окруживших со всех сторон и прыгающих на тебя, целя вцепиться в шею.

Единственный шанс – уложить их, когда они будут выбегать из подъезда, мешая друг другу. Если не остановить их на пороге – все…

За темным провалом, на лестнице, шуршало, но мордочки не показывались. Наблюдали откуда‑то издали, из темноты. Им оттуда все видно, а вот их самих не разглядеть. Знают, опытные.

Стас привалился плечом к стене – сзади был угол и вход в арку. Еще шаг назад, внутрь арки, и подъезд уже не будет видно. Так что теперь действовать надо быстро.

Стас развернулся и рванул через арку, через дорогу, скользнул за ворота и захлопнул их. Когда клацнул язычок тяжелого замка, Стас уже обернулся и оглядывал двор.

Здесь все было в порядке. Вроде бы… Этот двор был сквозной – впереди была еще одна арка с такими же чугунными, хорошо подогнанными воротами, не оставлявшими снизу ни щели, ни зазора.