«Подпалят и переломают, – понял я. – Это не остроносый с его протоколами и разговорами; тут если и состоится разговор, то самый задушевный – в смысле изъятия души из тела». Следующая мысль была о Дарье: еще не решив, бояться ли мне самому, я уже страшился за нее. Страшился? Слабо сказано! Я просто дрожал от ужаса и ненависти! А еще проклинал свою глупость. Вот так крысолов, перхоть неумытая, колобок хренов! От дедки ушел, от бабки ушел и в капкан попался! И кому? Не медведю, не волку, не лисичке-сестричке, а бритоголовым гаммикам! У которых два уха, а между ними – пустота, вакуум в минус пятой степени!

    Но все же они меня переиграли, и эта мысль, видимо, отразилась на моем лице.

    – Не ожидал? – усмехнулся коренастый. – А ведь предупреждали тебя, козлик: найдешь и отдашь добром, будут бабки, а не отдашь…

    – Не отдашь, Танцор кивнет, и я из тебя подтяжки нарежу, – уточнил стриженый. Он шагнул ко мне, обогнув поленницу и стоявшего рядом с ней главаря, крепко взял за локоть и что-то сделал с ножом – что-то такое за моей спиной, чего я не мог увидеть, а лишь ощутить. Кончик стального лезвия кольнул меня под левую лопатку, словно напоминая, что до сердца осталось сантиметров восемь: исчезни эта дистанция – и все, конец. Или сначала все-таки нарежут подтяжек?

    – Что молчишь? – поинтересовался коренастый Танцор.

    Я пожал плечами, и стальное шило вновь ужалило кожу.

    – А что сказать? Вот и молчу. Ничего не находил, и отдавать мне нечего… Я ведь думал, тот звонок – розыгрыш… Шутка! Кто-то из приятелей развлекается. Талдычит по фене, и все такое… Словом, для смеха.

    Что еще я мог сказать? И вправду, ничего. Но ясно понимал, что если Дарья – не ровен час! – выйдет из дому, то тут я запою соловьем. Или ввяжусь в безнадежную драку. Силой меня бог не обидел, и с одним – может, с двумя – я бы справился, но трое это уже перебор. Явный перебор! Учили меня многому, учили, но вот убивать и калечить я был не мастер.

    Рука Танцора нырнула в карман щегольской кожаной куртки.

    – Значит, думал, приятели развлекаются? Значит, не искал? А, случаем, ничего не нашел? Вот такого? – В его пальцах вдруг появился крохотный алый цилиндрик. – Таких вот штучек не видел, прибираясь в своей хибаре? Только другого цвета?

    Я отрицательно покачал головой.

    – Ну, лады… Может, и впрямь не видел. Может, я тебе верю, болт волосатый. Так что ж? – Он переглянулся с приятелями. – Разве это нам помеха? Если мы тоже решим поразвлечься?

    Теперь коренастый разглядывал меня крохотными, близко посаженными глазками, перекатывая между ладоней маленький красный футляр. Тот, которого недоставало в пенале. Тот, который Серж таскал с собой…

    Если б я мог до него добраться!..

    – Твой приятель, который давеча муху башкой словил, хитрое чмо… – Танцор подбросил футлярчик в воздух. – Были у него разные штучки-дрючки, были… Только не всякую стоит глядеть. Одни – так, для мебели, другие – для приварка, а на иные глянешь, и враз копыта отбросишь. Вот эта – для чего?

    Сердце у меня подпрыгнуло – он снова показывал мне алый цилиндрик, стиснув его между большим и указательным пальцами.