– И еще, – добавил Раскона, – пираты всего лишь струйка дыма над готовым полыхнуть костром. В случае войны к ним присоединятся охотники за призами, а наш флот…

    – Вполне способен решить эту проблему, – холодно произнес герцог. – У нас прекрасные корабли, по числу линкоров мы уступаем только ликтам, а…

    – В том-то и дело, что по числу! – Диего старался говорить в тон ги Леннеку: спокойно, рассудительно, веско. – В погоне за числом закладывается один киль за другим, а когда эти наши прекрасные корабли сходят на воду – тут-то и начинается экономия! На жаловании офицеров, на порохе для учебы… буквально на всем.

    Герцог медленно поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, встал сбоку от окна.

    – Возможно, вы в чем-то и правы, – глухо произнес он, глядя на искрящийся танец пылинок. – Но правда похожа на игральные кости – у нее много сторон. Вы в вашей башне из серого камня представления не имеете о том, какие бои с генеральными куриями мне приходится выдерживать за каждый выжатый налоговой давилкой медяк. И эти гвеллы в первую очередь идут, разумеется, в армию.

    Министр на миг замолчал, а затем продолжил – с оттенком горечи, как показалось Диего.

    – Конечно, будь мы в состоянии содержать достойным образом еще и флот…

    И тут Раскона все-таки не выдержал!

    – Если не в состоянии, – резко сказал он, – то незачем лезть за моря и приобретать колонии. Все равно их отнимут. Но если колонии дают двадцать миллионов сан годового дохода при тридцати миллионах в общем, тогда надо заниматься флотом и плюнуть на армию! Ваша светлость!

    – Вот как… – протянул ги Леннек. – Занятно.

    – Ваша свет… – начал Диего и осекся, повинуясь короткому жесту герцога.

    – Выходит, вы мечтаете, ни много ни мало, изменить всю политику Иторена. Перевернуть с ног на голову. Отдать все лучшее морю… а как потом прикажете защищать интересы нашего королевства на континенте? Мы ведь, в отличие от некоторых, не на острове расположились! Ну же, что молчите? – уже с раздражением добавил министр, видя, что Диего не решается заговорить. – Отвечайте!

    – Ваша светлость, я считаю, что, владея морем, наше королевство располагало бы не меньшими, а большими возможностями для защиты своих интересов на континенте. Понимаю, это звучит немного парадоксально, но я…

    – «Немного», – герцог подошел к шкафу, скользнул взглядом по золоченым корешкам. – Сколько у вас было по философии, тан Раскона? Или надо спрашивать про софистику?

    – Но, Ваша светлость, ведь это же очевидно! Если бы наш флот господствовал у берегов Кумберлянда в последнюю войну, не было бы нужды проталкивать войска по Иторенской дороге, давно уже превратившейся в узенькую тропку. Поговорка «Доставить пикинера в Кумберлянд» наверняка ведь дошла и до ваших ушей? [7] А чего стоили бы приморские крепости, лишенные снабжения с моря?

    – Флот не берет крепости сам по себе, – возразил министр.

    – Берет, и вы это… – Раскона оборвал фразу, но слишком поздно: теперь даже дурак смог бы договорить за него. А первый министр дураком не был совершенно точно.

    «…и вы это превосходно знаете, Ваша светлость!»

    Почти с тем же успехом он мог бы просто сказать: вы лжете, герцог! На прокаленных солнцем столичных улочках шпаги покидали ножны и по меньшему поводу.