Не считая кареты «Скорой помощи», двор выглядел пустынным. Только сквозь дверные глазки, из-за оконных занавесок за приехавшими наблюдали настороженные глаза, как будто бы жильцы опасались, что им подложат под порог десяток килограммов тротила. Москва жила привычной для себя жизнью.

Милиционеры поднялись на третий этаж.

В самом центре лестничной площадки, головой к ступеням, лежала молодая женщина. В правой руке она сжимала небольшую кожаную сумочку, из которой неряшливо выглядывала салфетка.

Смотреть на убитых всегда больно. К подобному зрелищу просто невозможно привыкнуть, но вдвойне горько, если жертва — женщина. Она лежала на боку, скрестив ноги, как будто знала, что после смерти станет объектом изучения многих мужчин, и стыдилась своей нелепой позы. Даже юбка на ней, по-весеннему короткая, не задралась, как это частенько происходит в подобных случаях, а аккуратно прикрывала бедра.

Женщину можно было бы назвать красивой, если бы не аккуратная дырочка в правом виске. Золотистые волосы слиплись от выступившей крови, отчего прическа выглядела неестественно всклокоченной.

— Когда ее застрелили? — спросил Михаил. Он разжал ладонь, и острый тигриный клык, упав на дно кармана, глухо стукнулся о пригоршню мелочи.

— Три часа назад, — сказал Шибанов. — Убийца поджидал ее на лестничной площадке. Попытался вырвать сумочку. Она не отдавала. Вот, смотри, даже сейчас крепко держит… А когда она упала, подонок открыл сумку и беспрепятственно вытащил содержимое.

— Выстрел кто-нибудь слышал?

— Нет. Скорее всего, убийца использовал глушитель.

Михаил присел на корточки и с минуту разглядывал лицо женщины, на котором запечатлелся предсмертный ужас.

— Куда же она торопилась в такую рань? — пробормотал он, распрямляясь.

Шибанов только пожал плечами:

— Непонятно. Ни одно учреждение так рано не начинает работу, а убийца точно знал, когда жертва появится, и поджидал ее.

— Гильзу нашли?

Шибанов утвердительно кивнул:

— Нашли. Пока сказать трудно, от какого она пистолета… Но предварительно эксперты сказали, что использовался патрон от «парабеллума», девять на девятнадцать. Он подходит и к «радому», и к «беретте», и к «вальтеру». Как и в тех случаях, о которых я рассказывал тебе по дороге…

— Понятно.

Откуда-то сверху раздавались веселые мужские голоса, и Михаил готов был поспорить, что через пару минут он услышит взрыв здорового жеребячьего ржания.

— Кто там? — спросил он, кивнув головой в направлении голосов.

— Судмедэксперты, — безнадежно махнул рукой Шибанов, как будто бы сумел прочитать мысли Михаила. — Анекдоты травят, пока мы тут возимся.

Михаил понимающе кивнул. Как это ни странно, но самым жизнерадостным народом, с которым его когда-либо сводила профессия, были патологоанатомы. Создавалось впечатление, что они периодически подпитывались энергией у трупов. Покойницкий юмор — это про них сказано.

— Соседей еще не опрашивали? — осведомился Михаил.

— Не успели… А потом, лучше тебя это все равно никто не сделает.

— Спасибо, что не забываете придержать для меня черную работу, — ехидно поблагодарил Михаил. — Ладно, давай поглядим, кто с ней жил рядом.

Он подошел к ближайшей двери и позвонил коротко, совсем не по-милицейски, но уже через секунду дверь открылась, и на пороге, неумело изображая скорбь, возникла бодрая старушенция лет семидесяти.