– А потом вы опрыскаете всю планету, чтобы ликвидировать оригинальные вирусы? – спросил у нее Эндер. – Но что будет, если способный к сопротивлению вид уже появился? – Нет, не опрыскаем, поскольку тогда погибли бы и все вирусы, уже встроенные в тела всех существ на Лузитании. В этом месте как раз начинаются проблемы…

– Как будто все остальное – это легкая штучка, – вмешалась Новинья. – Создать из ничего новую органеллу…

– Мы не можем просто‑напросто ввести эти органеллы нескольким или даже всем свинксам. Их следовало бы ввести в организмы каждого местного животного, дерева, травинки…

– Это невозможно, – согласился Эндер.

– Поэтому мы должны включить механизм, способный универсальным образом распространить органеллу и, одновременно, уничтожить раз и навсегда вирусы десколады.

– Ксеноцид, – заявила Квара.

– Как раз в связи с этим мы и ссоримся, – объяснила Эла. – Квара считает, что десколада обладает разумом.

Эндер присмотрелся к своей самой младшей падчерице.

– Разумная молекула?

– Они имеют собственный язык, Эндрю.

– Когда ты об этом узнала? – спросил Эндер. – Он пытался представить, каким образом способна разговаривать генетическая молекула, пускай даже такая длинная и сложная как вирус десколады.

– Я уже давно это подозревала. Только мне не хотелось говорить, пока не будет стопроцентной уверенности, только вот…

– Что означает – ты не уверена, – с триумфом в голосе заметил Грего.

– Но я практически уверена. Только, пока мы не узнаем этого, вам нельзя уничтожить весь вид.

– А как они разговаривают? – захотелось узнать Эндеру.

– Понятное дело, что не так как мы.. Они делятся информацией на молекулярном уровне. Первый раз я заметила это, когда работала над проблемой, каким образом новые, резистентные штаммы десколады распространяются так быстро и за столь короткое время заменяют все старые вирусы. Ответа мне найти не удалось, поскольку я неправильно ставила вопрос. Они не заменяют старые виды. Они просто передают информацию.

– Ну да, перебрасываются стрелками, – буркнул Грего.

– Это я так это назвала, – возразила Квара. – Я не поняла, что это и есть их язык.

– Потому что это и не язык, – заявил Грего.

– Это было пять лет назад, – заметил Эндер. – Ты утверждала, что эти стрелки несут с собой необходимые гены. Все вирусы, получившие такие стрелки, перестраивают собственную структуру, чтобы ввести новый ген. Да, это трудно признать языком.

– Но ведь они посылают стрелки не только в этих случаях. Информационные молекулы выстреливаются и перехватываются все время, и, как правило, они вовсе не вводятся в структуру десколады. Они прочитываются несколькими фрагментами вируса и передаются следующему.

– И это должен быть язык? – спросил Грего.

– Пока что нет, – согласилась Квара. – Но иногда, когда вирус прочитает подобную стрелку, он создает новую и посылает ее дальше. И вот теперь нечто, из чего я делаю вывод, что это язык: передняя часть новой стрелки всегда начинается последовательностью, похожей на концовку стрелки, на которую отвечает. Это позволяет поддерживать направление разговора.

– Разгово‑о‑ора… – презрительно бросил Грего.

– Замолчи, а не то я тебя прибью, – предупредила его Эла.