Прямо передо мной, в двух метрах, стоял судья.

В легеньком банном халате цвета зрелого гонобобеля, с полным патронташем через плечо и двустволкой в руках.

– Икк ххх! – от страха я икнул, непроизвольно сжался в комок и принялся доставать свой обтянутый отвратительной маской череп из калиточного проема.

И казалось мне, что делаю я это страшно медленно, а мир вокруг меня вдруг остановился и завис, как старенький гусевский комп при загрузке ресурсоемкой навороченной программулины...

– Киношники едут, – тягуче доложил слева Борман. – Мы – все. Пора уже валить, а то в кадр попадем...

– Ма ка ка!!! – радостно взревел судья, зачем то направляя ствол в мою сторону и с мягкими щелчками взводя курки. – Ы ы гы гы!!!

О нет, сэр, нет – вовсе не макака! Ну Кинг Конг ведь, вольно же вам над зоологией глумиться. Хотя, какая, к бабуинам, сейчас разница...

– Виктор Иваныч! – крикнул от беседки бледный мужчинка, зазывно потряхивая тарелкой. – Давать?

На все это – от панического икания, до глубинного понимания – на кой уньк, собственно, нужно было выкладывать батарею тарелок на перила беседки – ушло секунды две три, – за это время я успел таки достать личико из проема, захлопнуть калитку и чуть отодвинуться назад.

– Ту дух!!! – шарахнуло дуплетом с той стороны забора.

Стальная дверь тонко взвизгнула, принимая на себя сдвоенный дробовой заряд и распахнулась настежь.

– Ну ни х... себе! – моторный Борман молнией метнулся к калитке, рывком захлопнул ее, привалил чуркой, и, крепко ухватив меня под локоток, поволок к машине.

Актуальное деяние, я вам скажу! У меня в буквальном смысле подкашивались ноги – не мог идти!

– Макака, б...!!! – калитка тотчас же затряслась от ударов. – Стоять!!! А а а, б...!!!

Добрались до машины, плюхнулись на сиденья, я дрожащей рукой воткнул передачу – выноси, родимая!

«Шоха» еще не стронулась с места, а реактивный Борман уже кому то названивал.

– Кому?

– Ленке, – Борман кивнул в зеркало. – Она же с ними...

Глянул в зеркало: от центра города к нам медленно катит микроавтобус, с аршинным логотипом одного из центральных каналов телевидения на морде. С правого борта торчат две камеры – ребята снимают «с колес», времени даром не тратят.

– Лен? Разворачивайтесь бегом – и уе... отсюда... Да ниче! Он совсем в ах..., по людям палит! Сваливайте, пока не поздно...

И как этот бесенок все держит в памяти? У меня, например, совсем из головы вылетело, что Ленка сегодня работает гидом у столичной съемочной группы.

– Ма ка ка!!! Стоять!!!

Оторваться на дистанцию безопасного удаления мы так и не успели: в тот момент, когда я воткнул вторую передачу, судья успел разобраться с нашей чуркой и вывалился на улицу. Да, надо отдать ему должное – хороший охотник: даром, что пьян в три звезды, пока долбил в калитку плечом, успел перезарядить ружье.

– Ходу, ходу, ходу! – взвыл Борман. – Пригнись, б...!

Да я и так – ходу, это что вам, «Бентли», что ли?! А, пригнуться?

– Ту дух!!! – опять шарахнул дуплет – по багажнику сыпануло мелким горохом, заднее стекло плюнуло в салон рубленным крошевом и приказало долго жить.

Просквозив юзом по обочине, мы выровнялись на шоссе, и, наконец то обретя должное ускорение, рванули к выезду из города.

В зеркало можно было рассмотреть, что судья споро перезаряжает ружье, а киношный микроавтобус, заложив крутой вираж, разворачивается для экстренной ретирады.

– Все, нам пиз... – печально подытожил Борман. – Федя убьет за тачку...

Глава 2

Нет, что ни говори, а Федя у нас не злой.