— Пластинку смени, — сердито приказала Далила. — Ты доповорачивалась уже, теперь на старости лет девчонку растишь без отца.

Галина испуганно оглянулась на кроватку ребенка и прошептала:

— Ну что ты ругаешься, Линка-то спит. Я ж не при ней о мужиках говорю.

Далила всплеснула руками:

— А она опять за свое! У меня складывается впечатление, что ты не взялась за ум, а пытаешься убедить в этом окружающих. Особенно дочь, которая и говорить-то не научилась, но скоро уже поймет какая "б" у нее мамаша. Заруби у себя на носу: если хочешь изменить свою жизнь, в первую очередь надо мысли свои менять. А у тебя в мыслях по-прежнему одни гадости: мужики! Мужики! — передразнила она подругу.

— Ох и трудно же быть святой! — согласилась Галина и тут же восстала:

— Не смей мужиков гадостями называть! Моду взяла! В женских клубах у «членш» нахваталась! Да мне потому только и плохо, что я из-за Линки не могу завести себе мужика! Вот и сижу без денег, без помощи. А почему сижу, не пойму! — задалась вдруг вопросом Галина. — Почему я не могу завести друга семьи? Все равно Линка маленькая и ничего не поймет.

— Даже и думать об этом не смей! — рассвирепела Далила. — Сначала один друг семьи, потом другой, пьянки-гулянки. А потом что? Опять групповуха? У тебя вся жизнь пошла под откос от любви к мужикам! Ведь хорошая баба, умная, добрая, а живешь не по-людски. Ты даже родить не могла как все нормальные женщины. Забыла, как Линка появилась на свет?

— О! Я и тут виновата? Так уж распорядился господь, к нему и претензии предъявляй.

— Это тебе наказание было за все грехи. А теперь я вижу, что ты снова за старое. Все! Хватит, подруга! Остановиться пора!

— А что я могу сделать, если на мне никто не хочет жениться?! — взвилась Галина. — Я бы рада остановиться, семью завести, да не могу! Что мне делать?

— Я сто раз говорила уже, что тебе делать. Не думай ты о замужестве. Живи скромно, достойно, подавай дочке хороший пример, а жених сам собой найдется.

— Да я год уже этот пример подаю! Со старой жизнью порвала! С работы уволилась! Поменяла квартиру! Так с собой борюсь, как Жанна д'Арк не боролась с захватчиками английскими! И что в результате? Где он, жених? Почему не находится? Даже тот «онанист», который звонил, и тот про меня забыл!

«Онанистом» Галина называла своего анонимного «собеседника», который после рождения Ангелины регулярно звонил ей и молчал, дыша в трубку. Далила подозревала, кто это, но открывать подруге глаза не спешила. Опасалась, что все равно хорошего из этого ничего не получится.

— Твой «онанист» не пропал, — сказала она, — он просто не может тебя найти. Ты же с квартирой и телефонный номер сменила.

— Точно, — окончательно огорчилась Галина и набросилась на подругу:

— А все советы твои! Раньше жила не тужила, а теперь что? Я только тогда и хлебнула горя, когда начала превращаться в порядочную.

— Да, порядочным людям живется совсем нелегко, — философски подтвердила Далила.

— Тогда на кой мне эта порядочность? Мне от нее только беда! Кому рассказать, не поверят! Хожу голодная мимо чужих карманов! Недотрога недотрогой мимо кобелей-мужиков! Тьфу! Аж противно!

— Глупостей не болтай.

— Глупостей? Спрашивается, за какие идеи страдаем? Зачем аскетизм такой на себя принимаю, когда любой мужик ну просто мечтает в ресторане меня накормить. И Линка об этом никогда не узнает. Она будет дома спокойно спать.

Закончив свою пламенную речь, Галина обиженно поджала губы.