— Непонятно только, почему ты от всего этого упорно отказываешься, — заметил Климов, косясь на Алексея.

— Валера, милый, я не собираюсь тебе объяснять все это, — ответила я, — девочки еще молоденькие, кровь кипит, а вы, надо признать, самцы видные!

— Самцы! — фыркнул Савичев.

Демяша тем временем растянул на лавочках девушек, предварительно помассировал взглядом обнаженное тело каждой из них, словно решая, за которую взяться в первую очередь.

Потом задумчиво взял в руку левую грудь Лены, потрогал пальцами сосок, как трусливый купальщик пробует ногой воду. Потом решительно перевернул ее на спину и сжал сильными пальцами плечи девушки.

— Смотри только кости ей не переломай, — иронично посоветовал Климов, — а то ведь забудешь, что это не савичевская туша, в которую можно бить бревном без всякого урона…

— ..для бревна! — насмешливо перебил его Савичев. — Пойду-ка я… Купнусь, и домой, пожалуй.

— Я с тобой, — произнесла я.

Алексей улыбнулся и махнул рукой…

— Ты действительно лучший хоккеист России? — спросила я в душевой, разглядывая великолепную фигуру «золотого мальчика».

— Лучший хоккеист сезона по итогам регулярного чемпионата, — поправил он.

— Наверно, это твой последний сезон? Купят в Штаты?

Он передернул плечами.

— Я стою на драфте «Детройта», — ответил он, — скорей всего буду играть там со следующего сезона.

— Но неужели тебе действительно девятнадцать лет?

Алексей рассмеялся.

— Восьмого августа будет двадцать, — чуть виноватым голосом произнес он. Ну явно паясничает, подлец. Двадцать-то оно двадцать, но по виду самый что ни на есть здоровый и зрелый двадцатипятилетний мужчина.

— Фигура у тебя явно не девятнадцатилетнего юнца, — сказала я, положив ладонь на его мускулистое плечо.

— Что ж ты хочешь? — произнес он, глубоко вздохнув. — Пять лет этого чертова бодибилдинга… фабрика перекачанных идиотов, честное слово!

— Чем ты только не занимался, — сказала я, — фигурное катание, культуризм, хоккей…

Нарочно не придумаешь.

— Не сочетается? А еще плавание и конькобежный спорт. А также рэкет и бандитизм.

— Что?…

— Да это я так шучу. В детстве. Лет тринадцать мне было, но и тогда у меня была потрясающая координация движений, — неопределенно пожал он плечами.

— От скромности ты явно не помрешь, мой милый, — съязвила я.

— Это верно. — Он откровенно прошелся по мне взглядом и произнес:

— Так мы идем под душ или нет?

— Идем.

Он спокойно стащил с моих плеч полурасстегнутую блузку, затем в мгновение ока снял бюстгальтер и задумчиво повертел в руках.

— Хороший размерчик, — одобрительно сказал он. — А фигурка-то спортивная. Ну-ка… — Он протянул руку к последнему убежищу добродетели на моем теле, к узеньким черным трусикам.

— Спортивная, — сказала я, ускользая от его пальцев, — все-таки мастер спорта по карате. Черный пояс.

— Да ну? — Он искусно изобразил на лице утрированное смятение, ужас и панику и отступил на шаг. — Больше вопросов не имею, мадам.

— Между прочим, мадемуазель, — ответила я и легкой походочкой направилась в душевую, на ходу снимая последний оплот целомудрия.