— Нас очень хорошо знают под этими именами. Когда мы с Альфредом тридцать четыре года назад приехали в Соединенные Штаты, мы были уверены в двух вещах. Во-первых, в такое тяжелое время, — а мы уехали из Англии в период Великой депрессии — можно было выжить только за счет собственной хитрости. Это означало, что нам нельзя путешествовать под своими именами. Семья, знаете ли, родственники, доброе имя… короче, вы меня понимаете.
— Да, — подтвердил Робби, слегка ошарашенный.
— А во-вторых, — продолжала мисс Рашби, — мы знали, что у нас больше шансов на успех, если нас обоих будут считать одинокими. И немного пикантными. Эксцентричными.
— Значит, вы тридцать четыре года прожили под вымышленными именами?
Мисс Рашби кивнула.
— Совершенно верно. Но все когда-нибудь кончается. После этого приключения мы с Альфредом намереваемся уйти на покой и уехать из Америки. Надеюсь, вы поймете, если я не скажу — куда именно, но после этого мы собираемся вернуть себе наши настоящие имена и объявить, что мы супруги.
Робби посмотрел на яхту майора, а затем вновь перевел взгляд на мисс Рашби.
— Кажется, я догадываюсь, кто вы. Парочка карточных шулеров.
— Должна признаться, что я всегда была неравнодушной к американскому сленгу, независимо от того, как называется то, чем занимаемся мы с Альфредом. Но полагаю, вы правы. Как только всеобщее повальное увлечение контракт-бриджем в тридцатых пошло на убыль, нам пришлось расширять сферу деятельности, но уверяю вас, что в подобном предприятии мы участвуем в первый и последний раз.
— Мы тоже. Мы тоже хотим по-быстрому заработать и уйти на покой.
Мисс Рашби удивленно посмотрела на Робби.
— На покой? В вашем-то возрасте? От чего?
— От «крысиных гонок». Никому из нас неохота вкалывать в конторе за гроши, целовать задницу начальству… А почему вашему сыну вдруг так срочно понадобились деньги?
— Бедняжка Перси. — Мисс Рашби покачала головой — ни дать, ни взять, опечаленная мамаша, переживающая за своего непутевого отпрыска. — Он пытался… как бы это сказать… пойти по нашим стопам, но у него никогда не получалось — всегда на чем-нибудь попадался. Слава Богу, без серьезных последствий, одни мелкие неприятности… вплоть до последнего раза. Да, он явно никогда не научится.
— А что с ним такое стряслось?
— Вы когда-нибудь слышали об Ундурве?
Робби отрицательно мотнул головой.
— Это одна из новых африканских стран. Или была одной из них, или хочет таковой стать, или отделиться от какой-то еще — точно я никогда не знала. У этих местных представления о самоуправлении не больше, чем… о, простите! — Мисс Рашби смутилась и покраснела.
— Я родился в Бостоне.
— Да, но все-таки…
Робби вздохнул.
— Лучше расскажите мне о Перси и об этой стране… как ее там?.. в общем, африканской.
— Ундурва.
— Вот-вот, она самая.
— Что ж… насколько я понимаю, Перси продал некоторое количество винтовок и патронов одному полковнику в какой-то провинции, кажется, юго-западной… да, точно, в юго-западной.
— А эти винтовки… они что, оказались бракованными?
— Их просто не оказалось. А Перси не успел вовремя уехать из страны. И теперь его не выпускают, а полковник требует деньги назад и дал Перси месяц, чтобы их вернуть.
— А где деньги, которые он получил от полковника?
— Он поручил вывезти их из страны одной молодой леди, с которой познакомился в прошлом году в Мозамбике. |