По вечерам они с Лорой занимались выдвижением версий, как поступит тот или иной наследник. Играли в карты, пили коктейли, занимались любовью и иногда, когда на Лору нисходило мечтательное настроение, рисовали себе картины совместной семейной жизни.

— Так, сегодня неплохо было бы взглянуть, как обстоят дела у Свергиной, — сказал Ольгерд.

— А! Надоело! Сидит в своей лавчонке. Это надо же быть такой дурой! Имея высшее образование, торчать в ларьке! — возмутилась Лора. — А впрочем, поеду с тобой. Посмотрю на труженицу. Развеюсь.

Подъехав к переходу, где работала Свергина, они вышли из машины и стали спускаться вниз. Мимо них прошла шумная группа подростков. Лора случайно обратила внимание на высокого крепкого мужчину, пристроившегося к ребятам. На миг она оцепенела, но потом схватила Ольгерда за руку и произнесла:

— Чегодаев!

Они ускорили шаг и почти нагнали подростков с Чегодаевым. В голове у Лоры мелькали вопросы:

«Что он будет делать? Неужели стрелять? Невозможно! Витрину разобьет? Глупости…»

И тут Чегодаев, проходя мимо ларька Свергиной, что-то забросил в его открытое окошко. Миг — и ларек вспыхнул.

Ольгерд с Лорой прижались к противоположной стене. Они слышали, как закричала Зоя. Жилёнис хотел броситься к ней на помощь, но Лора удержала его.

— Она же собиралась, если верить дневнику Строгулина, отказаться от своей доли. Что ж не отказалась? Тоже денежек моих захотела. Канкан танцевала! Вот теперь пусть потанцует тарантеллу… — в глазах Лоры отражались языки пламени, а она все говорила и говорила…

— Сгорит же! — сделал вторую попытку Жилёнис, но уже остановился сам, рассудив, что не стоит подвергать свою жизнь опасности ради Свергиной.

Но, видимо, Свергиной не суждено было сгореть. Ее спас проходивший мимо мужчина.

Ильховская жадно поедала глазами едва живую Зою с тлеющими волосами и дрожащим подбородком. После того как ее увезла «скорая», они вернулись в машину.

Лора ликовала:

— Вот повезло, сама увидела! Ай-да Женька, мерзавец. С Виткой облом вышел, так он решил Зойку убрать. Что-то Зойке отчаянно везет. Сколько на нее было покушений, и не одно не удалось. Странно.

— Бог, наверное, хранит ее, — высказал предположение Ольгерд.

— Наверное, — согласилась Лора, — он любит хранить убогих, чтобы подольше мучились в беспросветном существовании, называемом жизнью. Вот Геленка и Арсений были не богатыми, но успешными. Кое-что могли себе позволить. Так их бог не сберег. Хватит, решил, наслаждаться им жизнью. А Зойка пусть помучается.

— Лора, ты плохая христианка.

— Не знаю, какая, но зато искренняя. Потом покаюсь, если получится. Плохая, — через минуту повторила она. — А они все хорошие?!

— Они? — задумался Ольгерд. — Они еще хуже.

— Но что за дела? — недовольно бубнила Лора, поднимаясь по ступеням веранды. — Покушаются, покушаются, и все впустую. Еще две недели ждем, если ничего не произойдет, летим во Францию и возвращаемся с триумфом.

— Не боишься, что Чегодаев убьет тебя за такой чудовищный обман?

— Не убьет. Он человек прагматичный. Попсихует и успокоится. Зачем ему убивать без выгоды?

* * *

— Ну, наконец, настала идиллия! — сказал Ольгерд. — Представляешь, Шуркина и Свергина вместе отдыхают на даче их общей приятельницы.

— Не может быть!

— Сведения верные, собственными глазами видел.