Ещё через секунду она спохватилась и спросила в спину:

— Ты помнишь, что сегодня приходит Моэко? Ты ей обещал тренировку.

— Помню. У меня после работы дела, потом буду. Я ей написал время.

Какое-то время Хину лежала и думала.

С одной стороны, очень похоже на манипуляции — техничные, грамотные, ювелирно просчитанные.

С другой же, Решетников — кто угодно, но не интриган. Не потому, что не может (может, ещё как может, птицу видно по полёту).

Не интриган он потому, что рядом с ней ощущает себя самцом, а не кем-то ещё. Женщины такие моменты ни с чем не спутают: мужик, который с тобой чувствует себя мужиком, будет делать что угодно, только не интриговать.

Он может добиваться, завоёвывать, беситься, бесить тебя. Нарываться на увольнение, ломать копья в бесплодных попытках преодолеть неразделимую пропасть сословий — но он не будет пытаться поймать рыбу в мутной воде.

Как Камамото.

До внутренних мечтаний стажёра ей дела не было, однако и не учитывать механизмов принятия решений представителем противоположного лагеря было бы глупо.

Есть люди, которых и во врагах иметь неплохо. Порядочный и великодушный враг ровно на сто процентов лучше подлого и низкого друга, это Хьюга Хину отлично понимала.

Камамото — отличная иллюстрация, наверное, у него сейчас уши горят.

Сходив за гаджетом, чтоб не ломать глаза на микроскопическом экране браслета, пловчиха следующие десять минут старательно рыла сеть, устраняя вчерашний пробел.

Точнее, пытаясь его устранить. Безуспешно.

Хину перевернула все доступные базы данных, но так и не нашла, где Решетников занимался плаванием.

Странно. Во-первых, фамилия; пловец с такими результатами должен находиться влёт уже по первым буквам своего нетривиального имени.

Увы.

Во-вторых, показанное им вчера время (хорошо, что засекла — есть от чего отталкиваться). Уровень его результатов — минимум призёр префектуры, особенно с учётом возраста за тридцать и того, что долго не тренировался. Предчувствие говорило, что вчера он первый раз плыл с нуля за много лет.

Как это можно объяснить? Тоже профи, но о нём нет ни слова.

Через секунду она вызвала его профайл: и из страны не выезжал.

Странно. Версия о том, что в молодости Решетников жил и тренировался заграницей, рассыпалась, не успев окрепнуть.

Глава 21

И смешно (если абстрагироваться), и новый костюм жаль: так на…вернуться специально захочешь — не факт, что получится.

Впрочем, вода в бассейне чистая. Есть стойкое ожидание, что после высыхания всё будет в порядке, особенно если повесить сушиться на вешалку для плеч.

Спускаясь вниз по лестнице (не в лифт же в таком виде идти), успокаиваю себя логикой: мог ведь я под сильный дождь попасть? Вымокнуть до нитки под ливнем? Не должна дорогая вещь прийти в негодность от обычной воды.

Синхронизации мозгов ещё далеко до завершения. Поскольку за окном — не средние века, в первую очередь я предсказуемо сделал акцент на психику и мыслительные процессы.

На физуху не то чтоб забил, просто пока ею серьёзно не занимался — не грузчиком работаю. Сенсорная память, кинестетическая память, ещё кое-какие пункты — их у меня чаще в автоматической опции нет, чем они есть. Да, я это всё устраню со временем, но пока так. Если не сконцентрироваться, если на автопилоте, то чужое тело чужим и есть — включая центр тяжести, равновесие, наработанные кем-то другим моторики.

Из шезлонга после разговора с Хьюгой-младшей я вставал, сосредоточившись никак не на центре тяжести. И не на угле постановки стопы на мокрую поверхность, лишённую трения.

Много слов, результат в итоге: кое-какой ущерб вещам и гаджетам, но хорошо, что упал в бассейн, а не приложился о плитку.