|
.. и имеет много определяющих факторов". Как вам это? "Как правило, окоченение начинается... с шеи и подбородка... через пять-шесть часов после наступления смерти..." М-мм... "Полное окоченение наступает примерно через тридцать шесть часов. Однако в определенных обстоятельствах, оно может наступить раньше или позже". Как вам, Паркер? "Браун-Сегард... три с половиной минуты после смерти... В некоторых случаях через шестнадцать часов... и продолжается двадцать один день". Боже мой! "Все зависит от... возраста... мускульной массы... предсмертной лихорадки... температуры воздуха..." И так далее, и так далее. Ну? Вы можете поспорить с Саггом? Он свое дело знает. – Лорд Питер поставил книгу на место. – Вернемся к фактам. Что вы думаете о трупе?
– Ну... почти ничего, – ответил детектив. – Я сам был удивлен. Честно. Он ведь богатый человек, правда, свое богатство заработал сам, да и не очень давно. – А вы обратили внимание на мозоли у него на руках? Наверняка, не упустили. – И ноги у него в волдырях. Наверное, носил узкие туфли. – Или долго шел в них, – заметил лорд Питер, – если заработал такие волдыри. А вас это не удивило, ведь он очень богатый человек? – Не знаю. Волдыри двух-трехдневной давности. Может быть, он гулял за городом... Опоздал на последнюю электричку, такси не было, и ему пришлось идти пешком. – Возможно. – На спине и на одной ноге у него множество красных отметин, происхождение которых мне совершенно непонятно, – признался детектив. – Я видел. – Ну и что? – Потом скажу. А сейчас продолжим. – У него дальнозоркость... поразительная дальнозоркость для человека его возраста, и очки у него, как у древнего старика. Кстати, очень красивые очки с великолепной цепочкой из плоских звеньев. Я очень удивился, когда увидел их. Ведь его легко по ним опознать. – Я уже дал объявление в "Таймс", – заметил лорд Литер. – Продолжим. – Очки у него не новые... их дважды чинили. – Прекрасно, Паркер, прекрасно. Вы сами-то понимаете, как это важно? – Не совсем... А почему важно? – Потом... Пока продолжим. – Скорее всего, он был угрюмым. По крайней мере, характер у него был никудышный. Ногти у него обкусаны до мяса. И еще он курил сигареты без мундштука. И ему очень важно было, как он выглядит. – А комнату вы осмотрели? У меня ведь не было возможности. – Отпечатков никаких. Сагг и компания все там затоптали, если это не сделали Фиппс и его служанка. Есть только один смазанный отпечаток почти под ванной, словно там стоял кто-то очень мокрый. Но отпечаток очень плохой. – Вчера шел сильный дождь. – Да. Вы заметили отпечаток на подоконнике? – Заметил, – ответил Вимси. – Мы даже поговорили о саже с мистером Фиппсом, но я понял лишь, что там что-то лежало. Он вынул монокль и подал его Паркеру. – Да это же лупа! – Правильно, – отозвался Вимси, – очень полезная штука, когда хочешь что-то получше разглядеть и, как дурак, не можешь сдвинуться с места. Только постоянно носить это нельзя. Стоит людям заметить монокль, как они начинают причитать: "Боже мой! Как же бедняга мучается с глазами!" А вообще-то, очень полезная штука. – Сагг и я осмотрели двор, – продолжал Паркер. – Никаких следов. – Интересно. А как насчет крыши? – Мы не осматривали ее. – Ничего, пойдем завтра. |
