– Ах, так! – воскликнул сэр Джулиан. – Боже мой, да ведь мы уже дома! Может быть, заглянете ко мне на минутку, мистер Паркер? Попьем чайку... или пропустим по рюмочке виски...

Паркер с видимым удовольствием принял приглашение знаменитого врача, нюхом чуя, что они еще не все сказали друг другу.

Двое мужчин вошли в квадратный, отлично меблированный холл с камином. Дверь в столовую направо была открыта, и, когда сэр Джулиан позвонил, с другой стороны холла появился слуга.

– Что вы будете пить? – спросил сэр Джулиан.

– Я так продрог, что мог бы выпить пару галлонов горячего чая, если, конечно, вас, как специалиста по нервным заболеваниям, это не смущает.

– При условии, что у меня найдется подходящая чашка, – пошутил в ответ сэр Джулиан. – У меня нет никаких возражений. Чай в библиотеку. Немедленно, – сказал он слуге и пошел вверх по лестнице. – Я почти не пользуюсь нижними комнатами, разве что столовой.

Они поднялись в небольшую, но довольно уютную библиотеку на втором этаже.

– Эта комната соединена с моей спальней и это очень удобно, но я провожу тут немного времени, если учесть, что в основном занимаюсь в больнице наукой... Да, да, мистер Паркер, для теоретика ужасно, когда практикой нельзя заниматься всерьез. Вскрытие – вот где рождаются теории и правильные диагнозы. Врач должен постоянно тренировать глаза и руки. Для меня гораздо важнее быть здесь, чем на Харли-стрит. Когда-нибудь я покончу с консультациями и обоснуюсь тут. Буду тихо-мирно резать трупы и писать книги. Ах, мистер Паркер, столько времени уходит зря.

Мистер Паркер былс этим согласен.

– Очень часто, – продолжал сэр Джулиан, – я могу заниматься наукой только по ночам, после целого дня утомительной работы, а ведь наука требует напряженного внимания и точности, да еще работать приходится при искусственном освещении, которым я безусловно восхищаюсь, но от которого очень портится зрение. Ваша работа, вне всяких сомнений, в этом смысле еще менее полезна для здоровья.

– Да уж, – откликнулся Паркер. – Но, видите ли, условия – это часть работы.

– Да-да, вы правы. Взломщик вряд ли будет демонстрировать свое искусство при дневном свете или оставлять отпечаток ботинка на чистом сыроватом песке, чтобы он сразу попался вам на глаза.

– Всякое бывает. Но, уверен, ваши трупы бывают не менее хитрыми, чем мои взломщики.

– Бывают, бывают, – рассмеялся сэр Джулиан. – И я не меньше вашего горжусь, когда могу разгадать их загадки на благо общества. Невротики, знаете ли, самые изворотливые преступники... Они совершают столько всякого...

– Не меньше Леона Кестрела, – предположил Паркер, который принципиально читал детективы.

– Несомненно, – вежливо подтвердил сэр Джулиан, который детективов не читал. – И они замечательно умеют заметать следы. Но когда получаешь возможность покопаться внутри, мистер Паркер, скажем, трупа, а еще лучше – живого существа, то обнаруживаешь множество отпечатков – крошечные следы разложения, оставленные болезнью, сумасшествием, пьянством или чем-нибудь еще. Трудность в том, чтобы узнать, где начало, ведь наблюдаешь, как правило, внешние проявления – истерию, страх, робость, угрызения совести. Вы точно так же расследуете кражу или убийство и ищете следы преступника, как я исследую истерику или приступ благочестия и ищу тот раздражитель, который лежит в их основе.

– Вы рассматриваете его как физическое явление?

– Вне всяких сомнений. Мистер Паркер, мне известны труды другой школы, однако ее представляет слишком много шарлатанов или людей, занимающихся самообманом.