|
Иначе Когниция будет обнаружена и разгромлена, а ты же не хочешь, чтобы миром по прежнему правили такие, как начальник Пенитенциария, неучи, прибегающие к калькулятору, чтобы умножить четыре на восемь, и пишущих слово “соответствие” с четырьмя орфографическими ошибками?.. Разве справедливо, что судьбоносные для всего человечества решения принимают те, кто и слыхом не слыхивал о Канте и Эйнштейне, кто не читал Мельникова и Фромма, кто путает Дарвина с Байроном?.. И разве тебя может удовлетворить тот факт, что на первое место при определении путей развития планеты, как и много веков назад, ставится выживание, обеспечение сытого, безбедного и бессмысленного существования людей? Разве ты хочешь, чтобы цель жизни сводилась только к жадному, не соответствующему реальным потребностям цивилизации потреблению – пищи, зрелищ, окружающей среды, своих ближних, себя самих?!..
Нет, сказал я. Не хочу. Cogito ergo sum<Мыслю – следовательно, существую (лат.)>. Или, как это выражение перефразировали создатели Когниции, чтобы сделать его нашим девизом: сognito ergo sum <Познаю – следовательно, существую (лат.)>… И вновь потянулся за маркером. Но тут раздался сигнал вызова на связь, и оказалось, что это был тот человек, звонка от которого я с самого утра ожидал. – Добрый день, Прокоп Иванович, – сказал он, когда я включил свой экран. – Здравствуйте, Кин Артемьевич, – ответил я. В отличие от хардеров и Меча, Когниция считала нелепой детской игрой использование ради конспирации кличек и прозвищ. Какой в этом смысл, если современная техника при необходимости позволяет точно определить местонахождение и личность абонентов? – Ну, как ваш вчерашний дебют? – По моему, всё прошло в соответствии с планом, – обтекаемо сказал он. Потом покосился куда то вбок и после паузы продолжал: – Информация была когерентной и конгруэнтной и, по всей видимости, алкансировала объективы. Степень конфиденции презентных субъектов оценивается мной высоко. Есть база для консидерации факта перспективности постериорной коллаборации… Я понял, что Кин перешел на наукообразный сленг по той причине, что рядом с ним находится кто то посторонний. Тот, кто страдает излишним любопытством, услышав подобную белиберду, покрутит пальцем у виска и пойдет прочь, чтобы не завяли уши и не заплелись мозговые извилины… – Что ж, – в свою очередь, сказал я, – позвольте априори конгратулировать оратора с учетом алкансированного сукцесса. Контируя реализованные констатации, рекомендую терминировать адаптацию и препарировать проксимальную трансгрессию к псевдовалентной активности… Надо отдать должное выдержке моего собеседника, который и глазом не моргнул, выслушивая шифрованные рекомендации. – Сертифицирую, Прокоп Иванович, – откликнулся он, когда я умолк, – что всё будет адекватно эсперантным интенциям… – Инстантно трансмитируйте о вариозных мутациях, Кин Артемьевич, – напутствовал я его. – Обригаторно, – сказал он и отключился. Выключив голоэкран, я посидел, сведя кончики пальцев вместе перед своим носом. Похоже, что наш замысел начинал приносить плоды. Когда почти полгода назад меня перехватил в перерыве между прениями на одной научной конференции молодой человек с заостренным носом и представился кандидатом социоматематических наук Кином Изгаршевым, то я не опознал его. Зато он почему то очень хорошо знал меня и мои труды. Несколько раз в беседе со мной он оговаривался, и из оговорок этих можно было заключить, что мы с ним когда то были лично знакомы. Сначала я не сообразил, чем может быть вызвана моя экстраординарная забывчивость, а когда до меня это дошло, я напрямую осведомился, не хочет ли молодой человек попросту отомстить мне за то, что когда то пребывал в одной из ячеек нашей Конторы. |
