Кроме того, что со слов того же Асташева было немыслимо в Советском Союзе мне еще и разрешили купить валюту по официальному курсу, а именно 70 копеек за один доллар и выплатили часть премиальных, фиксированную часть, за заокеанское турне.

В результате у меня на руках, с учетом денег полученных за чемпионат, к моменту было 28 тысяч долларов, целое состояние.

Которое полностью уйдёт на лекарства.

К слову я когда получил на руки весь расклад испытал огромное облегчение и поймал себя на мысли что даже если бы у меня на носу не было бы контракта с Миннесотой я бы всё равно не раздумывая заплатил бы столько сколько нужно. Вот ни на секунды не сомневаюсь в этом. Всё равно нашёл бы способ получить лекарства для сестры. Понятное дело что для этого пришлось бы идти на поклон к Тихонову, но я же и так должен был стать игроком ЦСКА, так что ничего страшного бы не случилось.

Из-за всех этих хлопот связанных с сестрой я задержался в Москве дольше чем планировал, да и не только я но и Асташев.

Поэтому сбор посвященный подготовке Автомобилиста к заокеанскому турне начал Прокофьев. Впрочем Асташев полностью доверял Виталию Георгиевичу, мой первый тренер в Спутнике хорошо сработался со своим начальником в Автомобилисте и в таком деле как это вполне мог его на время подменить.

Десятого июня Асташев улетел обратно в Свердловск а я же остался, правда всего на несколько часов.

Как никак уже завтра драфт НХЛ в Монреале и мое личное присутствие в тамошнем Колизее было очень и очень желательным для боссов моей будущей команды.

В спорткомитете меня в очередной раз проинструктировали, на сей раз правда не так строго как в тот раз когда я летал в Нью-Йорк и десятого вечером я вместе с Колей Смирновым, одним из двух моих ангелов-хранителей в прошлой поездке вылетел в самый крупный город канадской провинции Квебек.

Чать лекарств для Кати я планировал привезти уже через несколько дней а всё остальное по возвращению из турне.

* * *

Американские журналисты очень ушлые ребята. Именно они встретили меня в аэропорту Монреаля. Целых пятеро акул пера из Миннесоты буквально вцепились в меня как только мы со Смирновым прошли паспортный контроль. При этом они еще и нахально оттеснили от меня выделенного НХЛ сотрудника, которому было поручено организовать мой трансфер в гостиницу а оттуда уже в Колизей.

— Алекс, Алекс, — особенно надрывалась очень симпатичная блондиночка в сером брючном костюме, — Ребекка Коул, Сент Пол Пионер Пресс, Миннеаполис. Скажите пару слов для читателей нашей газеты. Сегодня у вас драфт НХЛ. ЧТо вы чувствуете?

— Усталость, мисс Коул. Позади у меня очень сложный сезон в котором я получил несколько серьезных травм и выиграл все турниры в которых моя команда принимала участие. Плюс еще и очень долгий перелет из Москвы в Монреаль, который к тому же был еще и трудным. Над Атлантикой нас изрядно потрясло, ничего серьезно, я же летел на советском самолёте, а значит что всё было безопасно. Но поспать не удалось. Сейчас я приведу себя в порядок в гостинице, может быть даже посплю а потом поеду в Колизей. Найдите меня после церемонии, тогда и поговорим.

— Обязательно Алекс, я вас найду, — блондиночка одарила меня шикарной и какой-то завлекательной улыбкой и сказав еще пару дежурных фраз для остальных журналистов я наконец прошел к выходу из Аэропорта.

* * *

Я помню свой драфт, в 2026 я был выбран в первом раунде в Лос-Анджелесе. Тогда я сидел на трибунах Степлс Центра вместе с моими настоящими родителями и смотрел вниз, на 32 штаба команд НХЛ которые до последнего момента работали. Обменивали пики и игроков, понижали свои выборы или наоборот повышали.

Тогда я был выбран под общим тридцатым номером и считался поначалу крепким середняком с перспективами подняться во второе звено. В результате я стал первым центром и капитаном, но изначально котировался пониже.