Господин Альфред вытянул вперед руки, выпустил оружие и продолжал стоять словно потому, что проткнувшая его насквозь шпага удерживала его в вертикальном положении.

Господин Эжен вытащил свою шпагу, и его недруг рухнул на землю.

«Можете подтвердить, что я вел себя как человек чести?» — спросил мой хозяин у свидетелей.

Они кивнули и нагнулись над г-ном Альфредом.

Хозяин подошел ко мне.

«Поезжай в Париж и привези ко мне нотариуса; я должен найти его по возвращении домой».

«Если вы стараетесь для господина Альфреда, — сказал я, — то напрасно утруждаете себя, он извивается, как уж на сковородке, и изо рта у него хлещет кровь, — а это дурной признак».

«Дело не в этом», — ответил он.

— Для чего же ему потребовался нотариус? — спросил я, прерывая Кантийона.

— А для того, чтобы жениться на девушке, — ответил он, — и признать ее ребенка.

— И господин Эжен сделал это?

— Сделал, сударь, и не моргнув глазом.

И Кантийон продолжал свой рассказ:

«Мы с женой скоро отправимся путешествовать, — сказал мне г-н Эжен. — Я очень бы хотел, чтобы ты остался у меня, но, видишь ли, Марии было бы тяжело постоянно встречаться с тобой. Вот, возьми эти деньги, здесь тысяча франков. Кроме того, я дарю тебе кабриолет с лошадью. Поступи с ними, как тебе заблагорассудится. А если ты будешь нуждаться в помощи, обещай, что обратишься только ко мне — ни к кому другому».

И так как у меня было все необходимое, чтобы завести собственное дело, я стал возить седоков.

— Вот моя история, хозяин. Куда теперь поедем?

— Ко мне домой: я закончу визиты в следующий раз.

Я вернулся к себе и записал историю Кантийона так, как он мне ее рассказал.