Это был не первый такой вечер. Мы часто виделись в то время, и я до сих пор не понял, почему ты рассказывала мне так много. Ты говорила со мной, словно я был так близок тебе, что мне нужно было знать, как ты резала вены от несчастной любви, отходила после аборта от кетаминового наркоза, стоя на коленях умоляла: iне уходи, я не смогу жить без тебя. i Рассказывая, ты улыбалась и как будто говорила: ну да, вот так оно получилось, что же тут поделать, - ну да, это немного стыдно, но что уж тут скрывать. А я все время не понимал, чем я заслужил эту искренность, почему именно мне достались все эти истории, больше похожие на сценарии к фильмам, которые нам еще предстоит увидеть?

    Наверное, мы напились в тот вечер. Оранжево-рыжий ликер кружил голову. Ты сказала: хочешь, я покажу тебе свое новое белье? Вчера купила, - а потом встала и медленно подняла юбку. Я сначала увидел узорную резинку чулка, потом - полоску матово-белой кожи, черные переплетения кружев. Я не мог отвести взгляд - но знал, что ты продолжаешь все так же улыбаться, смущенно, кокетливо и растерянно, словно спрашивая: ты знаешь, зачем я это делаю? Лично я - нет.

    Я встал из-за стола, шагнул тебе навстречу - и тут зазвонил телефон. Все еще придерживая юбку одной рукой, ты сняла трубку и сказала: алле.

    Твое лицо почти не изменилось. Ты все так же продолжала улыбаться, только отступила, одернула подол и приложила палец к губам - тем самым жестом, которым полчаса назад здесь, в ЦДХ, ответила на мое изумленное Лиса?

    - Извини, - сказала ты тогда, повесив трубку. - Боюсь, тебе надо уйти: ко мне сейчас придет один мой друг, и я не хочу, чтобы вы встречались.

    Ты опять улыбнулась, я ответил что-то вроде: да, да, конечно, мне и самому пора, пошел в прихожую, быстро оделся, сказал: я позвоню завтра, хорошо? - и только открыв дверь, снова посмотрел тебе в лицо.

    И вот тогда ты шагнула ко мне и на секунду прижалась губами. Твой язык стремительно, почти неосязаемо, коснулся моего нёба.

    Потом ты отстранилась и выпихнула меня. Перед тем как закрылась дверь, я увидел: ты не улыбалась.

    Да, не так уж важно, кто там у нас герой. Мог быть и клаббер, и театрал. Клаббер, наверное, курил бы вместе с Лисой траву (и у нее был бы где-нибудь пирсинг, даже немного жалко, что я отменил этот вариант), а театрал мог бы пить тот же самый ядовито-оранжевый ликер. Ну а все остальное - богатые погибшие друзья, разговорчивые эгоцентричные девушки, чулки на кружевной резинке, полуночные телефонные звонки - ну, это уж точно могло быть у кого угодно. Со всеми случалось, если честно.

    Но мне по-прежнему кажется, что с кино этот сюжет сочетается лучше. Скажем, если бы герой был вечно укуренный, с самого начала было бы понятно: ничего такого с ним не было, вся история ему померещилась или там - выдумалась.

    Так что пусть уж останется ЦДХ и этот вымышленный черно-белый фильм.

    Мне кажется, сюжет "Возвращения фройляйн Фукс" чем-то напоминает "Головокружение" Хичкока. Мертвая женщина возвращается, чтобы погубить героя, - или ему только кажется, что вернулась именно фройляйн Фукс, или фройляйн Фукс не умерла, или ее вообще никогда не было.

    Я хочу спросить тебя: ты понимаешь, что там случилось за эти тринадцать лет? Ты расскажешь мне? Я слишком долго не видел тебя все эти годы, я слишком долго смотрел на тебя сегодня, я совсем запутался, расскажи мне - что там случилось, куда ты исчезла, почему мы так давно не виделись?

    Я хочу спросить об этом, но только шепотом говорю: iЛиса, это в самом деле ты? i - и тогда ты сжимаешь своей белой рукой мою.