- Великолепно! Это очень важное наблюдение. Теперь давайте я расскажу, что еще обнаружил. Собственно, три предмета: безопасную бритву в ванной с прилипшим к ней рыжим волосом. Чек из театральной лавки на Бродвее с надписью: "2 х $5.99". Обрезки простого синего сукна. Разумеется, вам этого достаточно, чтобы понять, что произошло?

    Видимо, выражение моего лица подсказало Холмсу, что мне нужны дополнительные сведения.

    - Когда мы дошли до лавки, я спросил хозяина, не заходил ли к нему недавно рыжий юноша и не покупал ли париков. Да, отвечал хозяин охотно, два парика, рыжий и черный, а за эту цену я продаю самые дорогие парики из натуральных волос. В то же время в студии мы обнаружили только черный. Как вы думаете, Ватсон, а где был рыжий?

    Я подумал несколько секунд и уверенно ответил:

    - Где-то еще!

    - Совершенно верно, - отвечал Холмс, улыбнувшись каким-то своим мыслям. - Что ж, будем рассуждать дальше. Джеймс вошел в студию, тому было четыре свидетеля. И если первым троим, включая этого жулика доктора Паттерсона, верить нельзя, то молочнику определенно можно.

    - Да, вошел.

    - Как он мог выйти?

    - Окно было забрано решеткой, и вы осмотрели ее, - я начал перечислять все возможности.

    - Да, решетка была в порядке.

    - Дверь была заколочена гвоздями, - продолжал я.

    - Совершенно верно, причем гвоздей было в несколько раз больше, чем нужно, - чтобы у нас не осталось сомнения.

    - Входная дверь?

    - Можно ли выйти из нее незаметно для стоящих на улице?

    - Разумеется нет.

    - Следовательно, где был Джеймс в тот момент, когда сестра вошла в студию?

    - В студии?

    - Верно, Ватсон. Видите, вы способны не только к наблюдению, но и к логическому рассуждению, - заметил Холмс. - Теперь, было ли в студии место, где можно спрятаться, - кроме как под кушеткой, куда немедленно заглянули, и сундука, куда можно засунуть человека, только предварительно разрезав его пополам?

    - Нет, - отвечал я, еще раз воскресив перед мысленным взором памятную картину.

    - Следовательно, видели ли вошедшие Джеймса?

    - Получается, что... да? - Тут у меня в голове что-то с хрустом повернулось и наконец встало на место. - Манекен?

    - Разумеется.

    - Тот, что стоял у окна, против света?

    - Совершенно верно.

    - Но ведь он был неподвижным... и лысым, в конце концов?

    - Вы все уже сказали, - отвечал Холмс. - Вспомните, что Джеймс умел подолгу сохранять неподвижность.

    - А волосы? Как он успел их сбрить за пять минут? И почему их не нашли?

    - Полагаю, сбрил он их накануне. А гостей в то утро встречал уже в парике.

    Я постепенно начал понимать.

    - Итак, - подытожил Холмс, - восстановим последовательность событий. Манекен у окна стоит там довольно давно, так что к нему успели привыкнуть. Утром Джеймс надевает парик, встречает гостей и выходит на улицу. Затем, извинившись, бежит в студию, разделяет манекен пополам - все манекены, как вам известно, состоят из верхней и нижней половины - и убирает его в сундук. Ткани из сундука приходится вынуть и бросить на пол, но это вполне укладывается в замысел - создать картину беспорядка. С помощью деревянного ярда Джеймс имитирует след раскрытой двери, - вы помните, что дверь была ровно в ярд шириной. Он сбрасывает одежду и парик, тоже убирает их в сундук, надевает хламиду, снятую с манекена, и занимает место у окна.