С цветами получается хорошо, магазин прислал рабочего - прибить что нужно и помочь расставить тяжелое. Рону нравится чрезвычайно, после ужина он ходит по дому с чашкой чая и любуется, по глотку у каждого цветка - за его здоровье. Достают "репродукцию 12"х16"" - это Яцек Йерка "Обед с братьями Гримм". Тишь не сразу понимает, что там нарисовано: Тишина на картине притаилась под столом, спряталась в розовом бутоне. Рон смотрит на Тишь, герань в простенке, потом на "Братьев" и прячет репродукцию обратно, а вечером уносит сверток в подвал, все равно некуда повесить, - Тишь и герани победили.

    Цветы предают ее через два дня - два спокойных дня, без Тишины, с нормальными, в меру шумными ночами. В горшке между ванной и туалетом, или это был горшок сразу за туалетом? - пробивается нечто синенькое с набухшим красным бутоном. Тишь хочет вырвать, но росток крепко зацепился внутри горшка, когда она тянет, угрожающе сыплется через край земля. Вернувшись с кухонными ножницами для птицы, Тишь стоит перед туалетом, готовясь заплакать: злополучного ростка нет. Она не помнит точно, в каком из двух горшков он появился, а теперь его нет ни там ни тут, нет и земли на полу, или она не высыпалась, а только могла высыпаться? Постояв, она уходит в спальню, оставшиеся цветы в тот день не поливает.

    Тишина - как будто чужой дядюшка, доморощенный фокусник, вечно роняющий из рукава карты и забывающий фокус на середине. Он поворачивается спиной к вечеринке, а вы - вы сидите там, у буфета. Вам смертельно надоели и дядюшкины фальшивые фокусы, и вымученное удивление гостей, поэтому - "смотреть знаменитые бабушкины бокалы", дядюшка поворачивается, злосчастная карта оживает престарелой Дамой Червей, подбирая юбки, с трудом карабкается в рукав, из уголка дядюшкиного рта вырывается язычок радужного пламени. Язвительная усмешка - только вам, и сейчас он повернется обратно, опять станет мешковатым и неуклюжим, но в это мгновение вы знаете правду, только вы двое. Он величайший фокусник, маг. Схватить за руку, зашепчутся: сумасшедшая. Скажут: забавный одинокий старикан, причуды, а сколько коктейлей вы выпили, отличные коктейли, правда? - хозяину открыть бар - золотое дно. Знает все это, старый обманщик. Сейчас же неуклюже растопыривает пальцы, роняет волшебный пятак и уходит от вас безнаказанным. Каждый день уходит безнаказанной и Тишина - растворяется, прячется в шуме, стоит чихнуть, открыть форточку, хлопнуть дверью. Нет у Тишь ни улик, ни свидетелей, она боится спросить Рона, боится, что и он предаст, солжет, защищая Тишину, поднимет брови: о чем ты, глупенькая.

    Ночью, во время привычного, в меру страстного супружеского секса, Тишина приходит опять. Тишь не слышит ничего, кроме дыхания, сначала Рона и своего, потом - только своего. И еще где-то на грани слышимости, как будто скребется мышь - совсем тихонько. Тишь смотрит в лицо мужа далеко вверху, стараясь двигаться в такт: не слыша, как он дышит, это не просто. Наконец мышь перестает скрести, и в Тишине что-то мягко падает. Синий росток выкопался, выбрался из горшка и медленно, поводя слепым бутоном, ползет по коридору - в кошачий лаз, в сад. Утром Тишь стирает шваброй след, закусив губу и стараясь не плакать. Цветы все равно надо поливать, в горшки не смотрит, вода льется на пол. Пожалуй, от щенка было бы меньше грязи.

    В среду утром Тишина наглеет окончательно. Вчера Тишь оставила зонтик в прихожей, теперь его нет. Тишь ищет - излишне шумно, двигая предметы. Находит и зовет Рона в свидетели: как зонтик оказался в шкафу? И только охает: как - ты поставил, зачем? Поднимается с зонтиком в спальню, садится на уголок кровати. Точно врет, к чему только? Защищает проклятую Тишину, или ее успокаивает? Муж приходит к ней, забирает зонтик из рук, смотрит внимательно. Тишь соглашается идти к врачу: нервы, да, может быть. Идет к лору, тот лезет холодным в уши, все в порядке со слухом, нервы, да, может быть, давно вы замужем?

    Зонтик Тишь относит на помойку, покупает взамен красивый, на длинной деревянной ручке; открываясь, он упруго хлопает, как птица крыльями.