|
Справа привольно раскинулся большой куст, и из него торчала голая грязная нога. Тело лежало лицом вниз, хлопчатобумажное платье было разорвано. Я подумал, не дочь ли это Эрла Рэймонда, но эта мысль меня почему-то не взволновала. Наверное, я сразу не поверил в нее. Я осторожно перевернул тело и увидел лицо, обросшее густой бородой. В широко раскрытых глазах застыл ужас, а в центре лба зияла дырка с корочкой запекшейся крови. Я вернул тело в первоначальное положение, лицом вниз под кустом. Оно было уже окоченевшим, и я с достаточной долей вероятности предположил, что этот человек, должно быть, умер около двенадцати часов назад. Значит, он уже лежал мертвый под кустом, когда мы подъехали к домику. От этой мысли моя утренняя эйфория мгновенно улетучилась.
— Что-то долго, — сказала Сара, когда я принес ведро воды на кухню. — Наслаждался красотой природы, — сообщил я ей. — Я даже умыл лицо и руки. — Могу предложить тебе яичницу с беконом по-деревенски. — Нет, спасибо, только кофе. Я не голоден. Ее брови слегка приподнялись. — Я удивлена, мистер Холман. Ты же должен чем-то восполнить всю ту энергию, которую истратил прошедшей ночью? — Всего один взгляд на тебя, и мои батареи мгновенно подзаряжаются, — соврал я. Она вздрогнула: — Пожалуйста, не раньше, чем я поем! Я зажег сигарету и, допивая вторую чашку кофе, наблюдал за тем, как Сара методично расплавляется с яичницей. “Сейчас она в любой момент может опять начать мурлыкать, — мрачно подумал я, — придется, наверное, стукнуть ее по носу”. — Клаудиа говорила мне вчера вечером, что у Чарити был дружок-хиппи, — сказал я как бы между прочим. — Джонни Легарто, кажется? — А-а, этот чудак! — Который носил рваное хлопчатобумажное платье и нитку бус. Она кивнула: — Я же сказала, чудак! — Как ты думаешь, может, он какой-нибудь трансвестит — достигает полового удовлетворения, переодеваясь в женскую одежду? — предположил я. — Нет, это просто часть обряда хиппи. Видимый протест против условностей мещанского мира. — Она положила вилку на пустую тарелку. — А с чего это вдруг такой интерес к Джонни Легарто, Рик? — Может быть, если мы найдем его, то обнаружим и Чарити? — Дом в Бель-Эре показался ему слишком мещанским, и, насколько я догадываюсь, он посчитал, что Чарити тоже постепенно становилась обычной мещанкой под влиянием дома и отца. Вот почему он тихо смылся однажды ночью. — А ты не знаешь, почему Чарити внезапно отважилась все-таки явиться на свое ежегодное свидание с отцом? — Трудно сказать. Она странный ребенок. Может быть, она решила, что ей требуется помощь, а отец мог бы поспособствовать ей лучше всех? — Глупо искать помощи у целого букета заядлых лжецов, — подумав, сказал я. — У кого, например? — У отца, матери, у Клаудии, у тебя. — Почему ты думаешь, что я заядлая лгунья? — Потому что ты мне очень много лгала. И другие — тоже. Ее серые глаза стали холодными как лед. — Мне это не нравится, Рик Холман! — Есть у меня дурная привычка задевать за живое, — пожал я плечами. — Если ты кончила есть, хочу спросить: где ты предлагаешь искать Дэнни Малоуна? — Я знаю только одно место, где его можно искать, и это явно не здесь. Если ты такой умный, подумай. — “Санктуари”, — догадался я. — Психушка. Ты знаешь, где это? — Да, я знаю, где это. |
