Твоя сестра Арлинда».

— Берись за кусты жасмина, — брат сложил листик и спрятал его за пазуху. — Видишь в конце дорожки подсобку? Там найдешь все инструменты. Обычно этим Зэн занимался, но я его уже неделю не встречал. — Ты меня не видела, если что, — Джонатан широко улыбнулся и поспешил вглубь сада.

— Спасибо тебе, — выдохнула я, помахав рукой.

Кустарник растворил силуэт Джонатана в жёлтой дымке листвы, и мне снова стало страшно. Что будет, если отец его поймает с моим письмом? Что, если Азоры, которых я даже не знаю, выдадут меня?!

Что, если мне отрежут язык?!

Чтобы избавить себя от страхов и прогнать сонливость, я достала из подсобки секатор и взялась за работу. Долго мучила кусты, царапала руки, рвала кожу, но всё равно они вредничали и торчали, как мои непослушные короткие волосы, что теперь лезли в глаза. Холодный ветер терзал плащ и чесал щёки. А мысли, одна другой хуже, застревали в горле комом слез. Ждёт ли меня Эри? Поймёт ли послание? Придёт ли?

Я стригла так долго, что мои руки успели онеметь. На щеках разгорелись ссадины от мелких веточек и щепок, летящих в лицо. Когда с кустами было покончено, и я собиралась заменить секатор на грабли, чтобы сгрести в кучу сухую листву, тишину сада растревожил странный звук.

Голоса сплелись с шелестом листьев. Я прижалась к разлогой яблоне и задержала дыхание.

Один голос я узнала. Это был отец. Второй — женский и такой характерно свистящий, будто владелица его — наг. Так дядя Викса разговаривал. И я чуть не выронила садовые ножницы, когда сквозь резные листья ивы, смогла рассмотреть знакомую женщину. Почему её лицо так врезалось мне в память, я не знаю, но это была та самая нагесса с праздника.

— Я не знаю, отчего ты так волнуешься, Джин, — говорил отец. — Всё готово. Резервуары найдены, и теперь осталось только дать ход энергии.

— Дурное предчувс-с-ствие, — выдавила нагесса и прикрыла рот чешуйчатой ладонью, словно её тошнило. — С-с-сорвалось год назад, с-с-сорвется и с-сейчас.

Я присела, укрывшись за густым переплетением ветвей. Высокая трава обняла лодыжки. Запахло прелой листвой и перегноем.

— Тогда мы многое не знали, — проговорил отец и уставился в никуда. Несколько секунд мне казалось, словно он смотрит на меня сквозь паутину кустарника, но вот он повернул голову, и пугающее чувство отступило. — Не учли важных аспектов биомеханики, переиначили некоторые заклинания. Но этот опыт был нужен нам, Джин. Для того, чтобы всё получилось точно.

— С-с-сорок потраченных жизней?! — нагесса щёлкнула хвостом. — С-с-слишком весомая жертва для того, чтобы получить опыт!

— Тридцать семь, — поправил отец холодно. — Троих я успел воскресить, не забывай.

— И двое почти с-сразу ос-ставили жизнь!

— Просто травмы были слишком сильны. Но одна до сих пор у меня на кухне служит, ты же знаешь.

— А вдруг и с-сейчас всё будет напрас-с-сно? — Джин вскинула чешуйчатые руки.

— Нам не узнать, покуда не проверим, — отец почесал подбородок. — Но разве ты будешь отрицать, что наги — совершеннейшие из созданий — должны жить? А если мы получим и способность к размножению, то впредь нам не нужны будут жертвы.

Это говорил мой отец? Тот, чья кровь течет в моих венах? Тот, кто качал на руках и читал на ночь сказки о прекрасных драконах?!

Я не могла поверить. Ведь он готов был принести в жертву несколько десятков тёмных магов. Он даже не смотрел на тех, кого приводил Леан, ему было всё равно.