Ночь началась беспокойно. За окнами что-то шумело и грохало, и я уже начинала думать, что Эриман сорвался и начал атаку без меня. Сколько ни всматривалась в тёмную глубину аллей сквозь оконное стекло — ничего не видела. Хотела в сад выбежать пораньше, да обнаружила на первом этаже неуснувшую прислугу. Две горничные, утробно смеясь, переписывались на клочке бумаги. Заметив меня, они тут же спрятали перья и стыдливо опустили глаза. Знали, что отцу это могло не понравиться.

Вернувшись в комнату, я долго ворочалась в постели. Прислушивалась к размеренному дыханию Джонатана, прогоняла дрожь ужаса и беззвучно молилась Вездесущим. Они должны помочь нам сегодня!

— Арли, что ты мечешься? Спать мешаешь, — буркнул брат и перевернулся на другой бок. — Папа тоже сегодня весь день странный был, будто удав, что съел толстую полевую мышь. Даже позволил мне не заниматься сегодня алхимией. Ненавижу её. А мне вот теперь интересно, что его так раздобрило. Любопытно так, что спать не могу. А ещё ты тут бродишь?!

Он приподнялся и потянулся рукой к тумбочке, чтобы взять очки.

— Ты что спишь? Я же слышу твое беспокойное дыхание. Арли?

— Спи, Джонатан, — выдохнула я. — А то твой отец ругаться будет, что я тебя вовремя не уложила. Тебе на занятия завтра, а с утра придут учителя.

Он потеребил в пальцах оправу и уже хотел лечь, как вдруг за окном что-то затрещало.

— Ты слышала? — насторожился брат и, надев очки, встал. — Голоса…

— Да, — я кивнула. — Весь вечер кто-то шумит. Но из окна ничего не видно.

Он навострил уши и припал к стеклу.

— Не шевелись. Попытаюсь настроиться, — можно было и не предупреждать. Я и так не дышала.

Предчувствие грызло и точило меня, как термиты — дерево. Сердце стучало в голове, а в груди появилось ощущение тяжести. А если мы снова проиграем? А если я снова его потеряю? Моего Эри… Тэя.

— Джин, все получится… — проговорил Джонатан. — Начинаем, как только астрас… — брат замолчал и отмахнулся. — Дальше ничего не слышно, слишком много людей, не отделить голос отца.

— Много людей?! — выкрикнула я, подскочив на кровати. — Да ты… ты хоть понимаешь, что происходит?

— А что может происходить? — пожал плечом Джонатан. — Папа привёл любовницу и мешает нам спать! — он зашагал от окна к выходу. — Сейчас всё выясним!

— Они вдвоём столько шума наделали? — я пожала плечами. — Не думаю. Может быть, пришли воры?

Мальчик рассмеялся.

— Нет, не вдвоем. Много там людей с ними. Какая ты все-таки наивная, нянька моя! Папа воров за километр чувствует. За пять лет знаешь сколько выловил? Говорят в темнице десятки сидят, но мне туда нельзя. Папка накажет.

— И ты так спокойно живёшь, зная, что в темнице люди заточены? — я села на кровати и вылупилась в пустоту. Значит, папа слышал Эри вчера? И, возможно, нас видел… Тогда почему ничего не сказал?!

— Мне жаль их, но они же сами виноваты, — повёл плечом мальчик. — Я однажды забежал в одну темницу, потом получил такой порки, и на месяц лишился свободы передвижения по поселку. Я больше и не лез. Здесь же завыть можно от скуки, — он распахнул дверь и выглянул в коридор. Повернулся и договорил через плечо: — Кроме книг и заклинаний ничего не было, сейчас хоть с тобой можно поговорить, а раньше… Мне хотелось играть, мне хотелось общаться, но… Сама знаешь, что папа со слугами строго. Как тебя помиловал и не лишил речи — не знаю. Видимо, мне развлечение решил устроить, чтобы я его не отвлекал.