Только в танцах она позволяла ему властвовать над собой. Но сейчас на уме у Барнаби было совсем иное.

– Думаю, – прошептал он, – нам пора уезжать. Немедленно.

– Ты так считаешь? – улыбнулась она. – И куда мы едем? Последуем в город за Гризельдой и Стоуксом?

– И да, и нет.

Стоукс и Гризельда оставались на свадебном завтраке, но поскольку Стоукса ждали в Лондоне дела, им пришлось уехать несколько часов назад.

– Мы действительно отправимся в столицу, только другой дорогой.

Неподалеку у него имелся уютный охотничий домик, в котором он редко бывал. Но сегодня этот домик станет идеальным гнездышком для первой брачной ночи.

Он нежно погладил ее по щеке. До ее появления в его жизни Барнаби предполагал, что ему чужды романтические устремления. Очевидно, он ошибался.

– Тебе наверняка понравится это место.

– О, в этом я уверена, – еще шире улыбнулась Пенелопа.

Он вскинул брови.

– Мне хорошо всюду, где есть ты, – пояснила она.

Лицо Барнаби просияло. Сердце полнилось счастьем. И она поняла это по его заблестевшим глазам.

– Могу я предложить кое-что для усовершенствования твоего плана? – спросила Пенелопа.

Именно этого он и ожидал.

– Разумеется.

– Видишь ту дверь, рядом с зеркалом в бронзовой оправе?

Барнаби кивнул.

– Если мы приблизимся в танце к ней, мы можем просто остановиться. Выйти, закрыть за собой дверь и сбежать. Если же не удастся, можем выйти через парадные двери, но бог знает, сколько времени уйдет на то, чтобы попрощаться со всеми. Мы уже благодарили гостей за приезд, так что нужно улизнуть, пока нас не хватились.

Вместо ответа Барнаби закружил ее. Они подобрались к двери, буквально ввинтились в коридор, и Барнаби подхватил Пенелопу на руки и зацеловал до потери сознания.

И только потом они сбежали.

Как он уже успел усвоить, независимо от цели – две головы все равно лучше, чем одна.

Эпилог

Два месяца спустя. Лондон

– Кстати, сегодня я получил записку от Стоукса. Камерон покинул наши берега, – сообщил Барнаби, поднимая глаза от газеты, которую читал за утренним кофе.

Пенелопа, сидевшая на другом конце стола, в комнате для завтраков в их недавно приобретенном городском доме на Албемарл-стрит, рассеянно взглянула на мужа, кивнула и вновь занялась составлением списка.

Барнаби ухмыльнулся и поднес к губам чашку. Еще одно качество жены, которое он обожал: она не ожидала, что он станет развлекать ее за завтраком, и сама никогда не терзала его уши бессмысленной болтовней.

И сейчас он, прежде чем развернуть газету, довольно оглядел склоненную над столом темную головку.

Только вчера они принимали за ужином Стоукса и Гризельду. Скажи ему кто-нибудь, что именно жена поможет ему еще теснее сблизиться со Стоуксом и сама подружится с женой полицейского инспектора, он счел бы это невероятным.

Но Пенелопа и Гризельда давно отрешились от классовых пpeдpaccyдкoв. Барнаби и Пенелопа были частыми гостями в их маленьком уютном доме на Гринбери-стрит и регулярно приглашали друзей к себе.

Пенелопа даже освоила искусство поедания мидий.

Появился Мостин с тостами. Пенелопа вскинула голову и поправила очки.

– Сегодня я еду в приют. Пожалуйста, Мостин, передайте Катберту, что через полчаса мне нужен экипаж.

– Конечно, мэм. Я прикажу Салли принести ваше пальто и муфту.

– Спасибо, – пробормотала Пенелопа, возвращаясь к списку.

Мостин, поклонившись Барнаби, ретировался. И хотя он ни разу не позволил себе улыбнуться, походка его положительно казалась молодцеватой.