Впрочем, она не сопротивлялась их близости.

   Наоборот, Ира стояла в его объятиях так, словно бы это было единственное место, где она вообще хотела находиться.

   - Ты не обращал на меня внимания, - жалобно протянула она, в свою очередь уткнувшись холодным носом в шею Игоря. - Вообще не видел. Ушел к Тане... и я подумала, что безразлична тебе, и не могу ждать того, чего нет..., - она опять грустно вздохнула.

   Игорь улыбнулся уголками губ и тихо оттолкнувшись от их опоры, потянул сестру за собой на свой диван, стоящий у противоположной стены.

   Она замерзла. У Иры всегда становился холодным кончик носа, когда сестра мерзла, с детства. И он был виноват в том, что сейчас она продрогла. Держит ее почти раздетую, уперев в холодную стену, да еще босой. А на улице -- поздняя осень, да и в доме топят не очень хорошо.

   - Тебя бы забрали у меня, - все еще шепотом, не уверенный, что Никита не ждет под дверью, вслушиваясь в то, что тут может происходить, объяснил Игорь, заставив Иру с ногами взобраться на диван. - Отец еще тогда, когда они нас расселили, сказал, что вы с тетей Милой можете переехать, потому что им казалось, будто я слишком сильно тебя любил. Я не мог позволить им поступить так. Потому делал вид, будто не замечаю тебя, - пытался он объяснить ей свое поведение, одновременно укутывая Иру одеялом, которое вытащил из-под горы неразобранной одежды. И очень старался не видеть того, что не скрывала его, не настолько уж длинная футболка. Да только все старания оказались безуспешными, а он не мог на нее не смотреть.

   - А это правда? - все еще закусывая губу, осторожно спросила она, робко поймав пальцы Игоря и, видя, что он не забирает, жадно прижала его ладонь к своей щеке.

   - Что правда, маленькая? - Игорь сел рядом, просто не в состоянии теперь находить от нее вдалеке. И опять обнял сестру, убеждая себя, что просто хочет быстрее согреть ее.

   - Что ты любил меня сильно? - тихо уточнила она, спрятавшись в его ладони.

   Все внутри него сжалось и начало гореть от ощущения касания ее губ к его коже.

   - И сейчас люблю, - с каким-то веселым смирением усмехнулся Игорь. Он протянул свободную руку, обхватив затылок Иры, и прижался лбом к ее макушке. - Даже еще больше, чем тогда любил. Только дела-то это не меняет -- родители..., - он скривил губы в горькой усмешке. - Они нас не поймут, Ира. Разлучат.

   Она забралась к нему на колени. Так, как была, закутанная в одеяло, и крепко обхватила руками его шею. Он ощутил, как она напряжена, понял, что сестра боится.

   - Я не хочу этого, Игорь, - тихо и отчаянно прошептала Ира, хотя, наверное, уже не имелось нужды в шепоте. Наверняка Никита ушел. - Не хочу быть без тебя. Я так люблю тебя, Игорь. Всегда любила, - ее трусило, и Игорь мог поклясться, что это не от того, что Ира переохладилась.

   Можно ли испытывать эйфорию от того, что все вокруг назвали бы извращением и грехом? Игорь не знал, правильно ли, но он ощутил себя настолько счастливым, каким не был ни разу за эти годы, пока учился жить без нее. К тому же, он так и не смог это осягнуть -- Ира являлась для него смыслом жизни. И в семь, и в четырнадцать, и сейчас, в семнадцать лет.

   Он еще крепче обнял ее.

   - Мы что-нибудь придумаем, маленькая. Обязательно придумаем, - поклялся он ей, пока не имея представления, как именно сможет преодолеть непонимание и волю родителей, не зная, как будет ломать осуждение людей, как защитит сестру от этого.