– Да клянусь тебе, никогда в жизни я не видела этого мужика! Уж я бы его не забыла, говорю же, парень видный, симпатичный, – Ирка тоскливо вздохнула. – И вот мы стоим посреди тротуара. Я на него смотрю, как баран на новые ворота, и он на меня таращится, как мышь на крупу, аж облизывается, вот-вот накинется! Тут я не выдержала и строго так говорю: «Мужчина, вы обознались! Мы с вами не знакомы и никогда прежде не встречались!» А он тихо так, вкрадчиво отвечает: «Мы с тобой, Ируня, знакомы по прошлой жизни». Тут я решила, что он форменный псих, и шарахнулась от него прямо через дорогу, чуть маршрутку не затоптала.

– А он? – снова повторила я.

– А он так и остался стоять в своих тесных джинсах, как памятник голубым мечтам моей далекой юности, – с отчетливым сожалением вздохнула подруга. – Я ведь в ранней молодости именно о таком кавалере мечтала, точь-в-точь!

Я помолчала, решительно не зная, что на это сказать.

– Ну вот, а теперь этот псих из прошлой жизни все время вторгается в мое текущее существование, – грустно сообщила Ирка. – Нынче вечером, например, я увидела его в парке. Он сидел на дереве, как эльф-переросток, и с интересом наблюдал за тем, как я ем мороженое.

– Да уж, это было очень увлекательное зрелище! – съязвила я.

– Судя по многочисленным жирным пятнам на блузке, наверняка, – кротко согласилась подруга. – Лен! Что мне теперь делать? Я ведь Моржика люблю и совсем не хочу наставлять ему рога.

Из соображений такта я удержалась от остроумного замечания о том, что рогатый морж стал бы новым чудом природы, и сказала:

– Все очень просто. Этого твоего кавалера надо отшить.

– Пришить? – не расслышала Ирка. – В принципе, я готова убить любого, кто встанет между мной и любимым мужем, но ведь не так сразу…

– Добрая ты моя, – похвалила я подругу. – Ладно, не горюй, мы придумаем, как избавить тебя от назойливого поклонника!

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и на том закончили разговор. Я тихонько забралась в кровать, где уютно посапывал Колян, и почти сразу уснула. Но, очевидно, мое подсознание начало работать над поставленной задачей сразу же, потому что всю ночь до рассвета мне снились назойливые поклонники в голубых джинсах. Поштучно и целыми батальонами они ходили за мной по пятам, волоча на веревочках кроликов, сов, жертвенных бычков и тележки с мороженым. Наиболее настырные экземпляры, подобравшись ко мне поближе, начинали интимно нашептывать что-то о нашей общей прошлой жизни, и лишь один красавец тихо сидел на суку кривой сосны, томно вздыхая и нежно поглаживая ручного дятла, пока я не сбила его с дерева метким броском бумажной салфетки, в которую был завернут добрый обломок кирпича. На кирпиче руническими письменами было начертано какое-то предсказание, но я не смогла его разобрать.

Понедельник

Выходные, проведенные в узком семейном кругу, освежают меня примерно так же, как каторжников работа в урановых рудниках. Воскресенье было таким утомительным, что в понедельник я проспала и опоздала на работу. Ворвалась в редакторскую, когда коллеги уже закончили распивать ритуальный утренний чай и разбежались по местам. На удобном гостевом диване рядком, как две птички, сидели только наши операторы, Вадик и Женька.

Птички из парней получились разнопородные. Взъерошенный Женька с покрасневшим носом и такими же очами смотрелся утомленным розовым фламинго, а нахохлившийся Вадик с глазами в темных кругах и уныло обвисшим носом напоминал сову. Вспомнив, что это почтовая птица недоброй памяти Гарри Поттера, я трижды плюнула через левое плечо и машинально посмотрела, нет ли в лапке Вадика бумажного свитка.