Мужчина сидел за столом, когда они пришли. Он сидел так почти полчаса, сцепив перед собой пальцы в замок. Девушка бесшумно прошла в дом и, не глядя на отца, встала в дверях спальни. Серый, к тому времени совершенно обессилевший от ноши, чуть не упав, буквально ввалился внутрь и не особо церемонясь, скинул Руслана на грубо сколоченную табуретку.

– Уф… Ну ты и толстяк, Рус, – тяжело дыша, проговорил Серый. Он окинул плотоядным взглядом девушку, остановив взгляд на двух небольших выпуклостях, которые даже среди ее бесформенного одеяния выделялись выпуклыми островками.

– А почему бы тебе не снять свою вуаль? – ничтоже сумняшеся поинтересовался он.

– Она никогда не снимает платок, парень, – раздался низкий голос мужчины. Он исподлобья разглядывал вошедших. Взгляд был тяжелым и пристальным, он словно приказывал сознаться вошедшим ребятам во всех смертных грехах. Клепа с Вадимом робко жались к стене, в отличие от Серого, который, похоже, чувствовал себя как дома.

– Да? – Он глупо улыбнулся. Очевидно, ему очень хотелось спросить, что заставляет такую стройную девушку кутаться в эти тряпки подобно женщинам Востока, но что-то заставило его удержаться. – Ну и ладно.

Руслан мельком оглядел убранство дома. Сказать, что обстановка была нищенской, значило бы не сказать ничего. Такого убогого интерьера ему еще не доводилось видеть, разве что в деревнях, которые показывали в старых отечественных фильмах про Гражданскую войну. Покосившийся стол, рассохшаяся лавка, на которой мрачно восседал кряжистый мужчина, наполовину сгнившие половицы, скрипевшие даже не тогда, когда по ним ступали, а просто сами по себе, они словно стонали от боли, груда закопченной посуды валялась прямо в углу, в мятом тазу тускло блестела вода с плавающей паутиной. И иконы. Огромное количество икон, всех размеров, от маленьких до громадных, которые были под самым потолком. Лики святых хмуро взирали на уставших путников.

Электричества в доме, судя по всему, не было – помещение освещалось керосиновой лампой на столе, отчего в углах царил полумрак. Впрочем, Инга зажгла несколько свечей, в комнате стало светлей. Стоял резкий запах прогорклого жира и чеснока, он словно намертво въелся в почерневшие от времени стены дома. При всем при этом Руслан не мог не заметить, что дом не просто выглядел старым. Он вспомнил дом своего деда, тот с любовью складывал его по бревнышку еще в 30-е годы, и этот дом стоит и по сей день, хотя деда с бабкой уже давно нет в живых. Изба была старой, но добротной, это была благородная старость. Эта же хижина выглядела неизлечимо больной, дряхлой, от этой старости за версту несло чем-то нехорошим, протухшим.

– Кто вы? – спросил мужчина. Он даже не расцепил пальцы, голос его был напряженным.

– Хм… – кашлянул Вадим и, будто ища поддержки, посмотрел на Клепу, но тот стоял истуканом, словно язык проглотил. На помощь Вадиму решил прийти Руслан:

– Мы заблудились и случайно встретили… – он запнулся и бросил взгляд на девушку, неподвижно стоящую в дверном проеме.

– Это моя дочь. Ее зовут Инга. Она нема, – слова мужчины были сухи и отрывисты, они сыпались как крошащийся мел.

– Гм… Это мы уже поняли, – сказал Руслан, немного освоившись. Он в двух словах изложил мужчине их приключения.

– Если вас не затруднит, мы дождались бы, когда закончится дождь, – добавил он в заключение. – И сразу уйдем.