– Здесь многие очень быстро теряют себя. Кому-то, как мне, благодаря собственному мастерству удается держаться наособицу. Кто-то, как Джеймс, обнажает всю свою гнилую суть ради лишней пайки. Другие копят злость и решимость, после чего поднимают бунты, вымещая на всех затаенную ненависть. Но вы первый на моей памяти, кто, даже оставаясь рабом, продолжает внушать к себе уважение и не дает спуску своим обидчикам.

– Занятная речь. Не знай я, что ты кузнец, непременно решил бы, что говорю с образованным человеком.

– Это все книжки, доктор. С детства у меня две страсти – кузница и книги. Не поверите, но именно их мне сейчас не хватает больше всего. Отличная сталь, – потрогав острый наконечник спицы, произнес кузнец. – А главное, если ударить в сердце, то и крови совсем не будет. Так… капелька. Меньше, чем из раздавленного комара. А если запечется, так можно принять и за родинку. Держите.

Патрик внимательно посмотрел в глаза кузнецу. Задумался ненадолго, а потом решил – будь что будет и взял спицу, тут же начав прилаживать ее в шов на штанах. Наблюдая за этим, кузнец только ухмыльнулся и погладил окладистую бороду.

– Вот оно, значит, как. А я-то думал-гадал. И где вы только такому научились?

– В тюрьме, где же еще.

– А как смогли раздобыть?

– А то ты не знаешь, что в тюрьмах можно раздобыть все, было бы только чем заплатить.

– Это да. Но… Хотел бы я знать того, кто ее смастерил, а главное – получил такую сталь.

– Увы. Но тут я тебе точно не помощник. Я заплатил, охранник принес мне спицу. После службы на флоте без оружия чувствую себя неуютно.

– Понимаю. Да, доктор, вы бы с острасткой теперь ходили.

– Что так? Думаешь, надсмотрщики захотят поквитаться?

– Эти-то? Не-ет, они еще пару-тройку деньков походят сами не свои, а потом придут к вам с повинной головой. Говорю же, Абач вас шаманом назвал, а они их страсть как боятся и уважают.

– Тогда чего мне следует опасаться?

– Так баб наших. Они теперь скопом вас отблагодарить захотят, потому как продыху им от этих черномазых не было никакого. Глядите, эдак зажмут в темном уголку, и не отмашетесь от благодарности, – явно веселясь, заключил кузнец.

– Ясно. Ты вот что, Гобан, обращайся ко мне, как к равному. В конце концов, так оно и есть.

– Как же я могу? Вы человек образованный.

– Ну, ты тоже не простак, в железе толк знаешь. И вообще, я с друзьями всегда на «ты».

– Значит, друзья?

– Если ты не против, – протягивая руку, подтвердил Патрик.

– Хм. А вот не против… Патрик, – с явной заминкой произнес Гобан и пожал протянутую руку. – Кстати, насчет чего-то там тебе нужного ты придумал?

– С чего бы это? И как бы я выглядел, если бы ты спросил меня об этом?

– Ну тогда рассказывай, что тебе потребовалось. Вот доска, вот уголь. Уж извини, но лучше ничего нет.

– Нормально. Ты у нас мужик головастый, так что ухватишь без труда…

В кузнице Патрик провел еще полчаса, объясняя, в каких еще инструментах нуждается. Гобан схватывал все на лету и обещал, что уже к завтрашнему вечеру заказ будет полностью готов. Конечно, если его не нагрузят какой-нибудь другой работой. Что ни говори, но бездельничать кузнецу на плантации некогда. Опять же, приходится выполнять заказы, поступающие от других плантаторов, потому как далеко не во всех хозяйствах имеются свои мастера.

Патрик уже был у себя в хижине и занимался приготовлением бальзама для заживления ран, когда к нему прибежал запыхавшийся мальчик мулат.