Ксения сначала располосовала скотч на щиколотках, а потом уж приняться за колени. Когда ноги оказались свободными, она малость передохнула. Хотя и знала, что в ее положение лучше поторопиться. Уж слишком подозрительной показалась суета Квинт. Да еще этот резкий запах бензина. Он проникал в комнату изо всех щелей. Даже становилось трудно дышать.

Зажав горлышко с осколком бутылки между коленями, Ксения принялась водить по нему руками. Точнее запястьем рук, обмотанным скотчем.

Туда, сюда. Почувствовала, что вместе со скотчем, осколок стекла режет и кожу на руках. Уже и кровь потекла, но Ксения терпела. Да и разве это боль, после всего того, что ей довелось перенести. О том, что руки свободны, она почувствовала по притоку крови. Кончики пальцев словно подергивало током и они начали дрожать.

Она содрала наклейку со рта и сделав несколько глубоких вдохов, поднялась с пола и подбежала к двери, не выпуская из руки горлышко с осколком бутылки. Теперь она сможет постоять за себя, пусть даже если сюда войдет глыба Таисия. Вряд ли немая домработница будет ожидать нападения из темноты, и стало быть, у Ксении есть преимущество и шанс на спасение.

Ксения прислушалась. Снизу послышались подозрительные звуки, понять которые она не могла до того, пока ей в нос не ударил едкий запах дыма. Только тогда девушка догадалась, что происходит. И ужаснулась.

– Она с ума сошла! – воскликнула Ксения, толкая в запертую дверь.

Где-то в одной из соседних комнат слышался надрывный плач детей грудничков. Видно запах бензина дошел и до них. А может быть сработал рефлекс самосохранения в предчувствие неизбежной гибели.

Замок в двери оказался не таким уж крепким и после трех ударов ногой легко выломался. Ксения выбежала в коридор, в котором уже было полно дыма. Его натянуло в проем от лестницы снизу, с первого этажа, где уже вовсю полыхало пламя. Теперь оно стремительно подбиралось ко второму этажу и деревянная лестница оказалась охвачена огнем. Горели перилла, ступеньки. Ковровая дорожка тлела, испуская ядовитый дым, от которого ноздри точно слипались, а дыхание перехватывало.

О том, чтобы спускаться по этой лестнице, не стоило даже и помышлять. Да и куда, в бушующее пламя.

Лилия Станиславовна Квинт опустила голову. Пламя бушевало и гудело, словно табун огненных коней ворвался в дом и неистово мчался по кругу, заводя огненный вихрь.

С треском лопались оконные стекла и языки пламени с грохотом вырывались наружу, с жадностью облизывая бревенчатые стены, и подбираясь к окнам второго этажа. Но Квинт стояла и не поднимала голову. Не хотелось смотреть на дом, который она подожгла собственными руками. Этот загородный дом строился почти целый год по ее собственному проекту и так, как хотелось ей. Он всегда казался ей таким уютным. И только здесь она находила покой и умиротворенность, которых так не доставало в городе. А теперь ее дом полыхал огнем и смотреть на это было больно.

Она почувствовала, как сзади кто-то довольно резко схватил ее за плечо. Вздрогнула. Обернулась.

Перед ней стояла Таисия с сумкой в руке. По четвергам из местного рыбхозяйства в сельский магазин привозили живую рыбу, толстолобика, карпа. Таисия всегда покупала карпа. Вот и сейчас у нее из сумки торчали рыбьи хвосты. Домработница решила побаловать их с Костиком жареной рыбкой.

Лилию Станиславовну тронула забота домработницы. Таисия верный человек и надежный. Сейчас она мыкала, отчаянно размахивая руками, пыталась что-то объяснить Лилии Станиславовне, или укорить за то что дом горит, а хозяйка преспокойненько стоит и не предпринимает никакие меры.

– Не суетись, Таисия, – Лилия Станиславовна старалась говорить как можно спокойней, чтобы и Таисия успокоилась, суета сейчас ни к чему. – Так надо. Я сама подожгла дом.