– Да, это я.

– Сэр, у меня для вас сообщение.

– Передавайте.

– Это очень короткое сообщение, сэр, в нем всего два слова: «Теперь Варрава». «Теперь Варрава».

– Благодарю вас, – ответил главнокомандующий и положил трубку.

В тот же день в четыре часа утра началось наступление наземных войск союзников.

Глава 23

Три британца и американский летчик шли всю ночь. Они взяли такой темп, что Дон Уолкер, который не нес рюкзак и считал, что находится в отличной спортивной форме, скоро стал спотыкаться и ловить ртом воздух.

Он все чаще и чаще падал на колени и был уверен, что не сможет сделать больше ни единого шага, что лучше смерть, чем эта невыносимая боль в легких и каждой мышце. В таких случаях его подхватывали подмышки две крепкие руки, а в его ушах звучал успокаивающий голос сержанта Стивенсона:

– Поднимайся, друг. Потерпи еще немного. Видишь тот гребень? Думаю, на другой его стороне мы сможем отдохнуть, – говорил он с акцентом кокни.

Но отдыхать им в ту ночь так и не пришлось. Вместо того, чтобы направиться к южным отрогам Джебаль‑аль‑Хамарина, где они могли бы встретить плотный заслон моторизованной Республиканской гвардии, Мартин повел группу на восток, еще выше в горы, тянувшиеся здесь до самой иранской границы. Солдаты горно‑стрелковой дивизии из племени убаиди преследовали их по пятам.

Вскоре после рассвета Мартин, осмотревшись, заметил шедший по их следам иракский патруль. Очевидно, эти солдаты были выносливее других. Шесть гвардейцев карабкались вверх по склону холма. Взобравшись на следующий гребень, иракцы увидели прямо перед собой американца. Тот сидел на земле спиной к ним.

Укрывшись за скалами, гвардейцы открыли беглый огонь. Американец упал, изрешеченный пулями. Тогда все шестеро гвардейцев выскочили из укрытий и побежали к телу поверженного врага.

Слишком поздно они поняли, что «американец» был всего лишь большим рюкзаком. На рюкзак был наброшен маскировочный плащ, а сверху его прикрывал летный шлем Уолкера. Три автомата «Хеклер унд Кох» с глушителями срезали всех шестерых.

Недалеко от города Канакин Мартин наконец разрешил остановиться на отдых. Он собрал радиопередатчик и послал короткое сообщение в Эр‑Рияд. Стивенсон и Истман поочередно стояли на часах, опасаясь появления преследователей с запада.

Мартин уведомил Эр‑Рияд, что в живых остались три британца и что они подобрали единственного уцелевшего американского летчика.

Боясь перехвата, он не назвал свои координаты. Потом все четверо поспешили дальше на восток.

Недалеко от ирано‑иракской границы, высоко в горах, они нашли сложенную из камней хижину, в которой летом, когда стада перегоняли на здешние пастбища, укрывались от непогоды пастухи. В этой хижине британцы и Уолкер, сменяя друг друга на часах, провели четыре дня. Тем временем далеко к югу от них танки и авиация союзников в девяносточасовой войне сокрушили иракскую армию и вошли в Кувейт.

В тот же день, то есть в первый день наземных боевых действий союзников, с запада на иракскую территорию проник израильский солдат из отряда коммандос «Сайерет Маткал», выбранный благодаря своему безупречному арабскому языку.

Неподалеку от границы, к югу от перекрестка в Рувейшиде, его высадил израильский вертолет, имевший дополнительные баки с горючим и опознавательные знаки иорданской армии. Вертолет вылетел из пустыни Негев и пересек всю Иорданию, а потом незамеченным вернулся тем же путем в Израиль.

Как и у Мартина, у израильского солдата был легкий кроссовый мотоцикл с широкими шинами для езды по пустыне. Внешне мотоцикл казался старым, побитым, ржавым и грязным, но его двигатель был в отличном состоянии. На багажнике были укреплены две канистры с запасом горючего.

Израильский солдат выехал на шоссе, которое вело на восток, и к закату оказался в Багдаде.