Стараясь двигаться как можно тише, Сергеев подошел совсем близко, внимательно присматриваясь к технике чемпиона. Однако Качалов услышал, моментально обернулся:

— Ну, засранец, чего тебе? На мое место хочешь?

Качалов вообще был злобным, необщительным человеком, его никто не любил, и он практически ни с кем из спортсменов не общался. Это был волк, который дрался и побеждал сам по себе. Он ненавидел тех, с кем тренировался, и несколько раз по его вине в клубе происходили крупные драки. Он бил смертным боем тех, кто ему не нравился, и просто так тех, кто попадался под руку, — ни за что.

В конце концов потребовалась масса денег и людей для того, чтобы загладить последний конфликт — Качалов избил двух охранников в находящемся во Дворце ночном клубе, и директор комплекса Масловский приказал назначать его тренировки отдельно от всех других спортсменов. И не пускать его ни в гостиницу, ни в бассейн с сауной, ни на дискотеку, ни в ночной клуб… От этого Качалов совсем озверел и стал еще больше выигрывать, словно карательные меры пошли ему на пользу. Были соревнования, когда требовалось вмешательство нескольких человек для того, чтобы увести его с ковра — повалив противника, он продолжал зверски бить сдавшегося после окончания боя…

Увидев, что Качалов прекратил тренировку и услышав его вопрос, Сергеев не почувствовал даже тени волнения. Он пока ни разу не встречался с Качаловым в бою — был не так опытен и не обладал такой категорией, однако не исключал в будущем такой возможности. И знал, что в этом бою не будет победителей — потому что проиграть не сможет ни Качалов, ни он.

— Что, засранец, хочешь на мое место? — снова повторил Качалов.

В его голосе злобы не слышалось, но в черных глазах зажегся какой-то нехороший огонек. Сергеев, сдержав себя, ответил:

— Мое место ничуть не хуже твоего.

— Смеешься, засранец? — откровенно заржал Качалов.

— А будет еще лучше!

Качалов продолжал смеяться. Оторвавшись от своего мешка, он сделал несколько шагов по мягким, пружинистым матам, и в тот момент как никогда был похож на пантеру, готовую к прыжку.

— Лучше? Ты хочешь стать чемпионом?

— А почему нет? Чем я хуже тебя?

— У тебя силенок не хватит, засранец!

— А у тебя их хватает только на то, чтоб колотить пожилых охранников в дешевой дискотеке да лупить, как чокнутый, мешок с песком. Так кто из нас засранец? Мешок с песком не может дать сдачи!

На самом деле Сергеев услышал эту фразу в одном из фильмов с Брюсом Ли — правда, там были кирпичи, а не мешки с песком, — а сказал потому, что все происходящее напоминало тупую киношную сцену, от которой веяло не то что избитостью, а даже настоящей тошнотой. Но Качалов не ударил его и не пригласил к драке, как обязательно случилось бы в тупом фильме.

Он просто еще раз засмеялся и смахнул влажные волосы со лба:

— О! Неплохо сказано! Любишь Брюса?

— А ты? — не отступал Сергеев.

— Знаешь, меня тоже никто не может побить, — хмыкнул Качалов.

— Это ты сам так решил? — Юрий не смог отказать себе в ехидстве.

— Нарываешься, засранец? — Качалов прищурился.

— Мы уже выяснили, кто засранец! — не отступал Сергеев. — Или не понимаешь русского языка? Вместо слов надо просто врезать тебе — ты только этот язык поймешь? Ты понимаешь, что тебе говорят, только когда кто-то бьет тебя по морде?

— Да ладно, меня никогда и никто не бил по морде!

— Врешь! Били! Били долго и жестоко! Ты вырос, и сам стал таким!

— А ты кто? Фрейд?

— Ты даже знаешь, кто это?

Перепалка могла продолжаться сколько угодно, но Качалов не выдержал первый и снова засмеялся:

— Слушай, ты мне нравишься! Уже очень давно никто не разговаривал со мной так.