Я убивал из тьмы, выхватывал зазевавшуюся жертву и линчевал её буквально в каких-то паре шагов от остальных. Только что солдат разговаривал со своим напарником, а через несколько секунд напарник уже висит на столбе, а его внутренности остались на земле. Отсюда такие познания в полубытовых заклинаниях и огромный опыт их использования. В боевых операциях заметить низшие чары почти невозможно. Да, почти у всех есть защита, но имея навыки и знания, любую защиту можно обойти.

Контракт длился три года. Ровно три года я жил под капюшоном, в тенях, став временным аватаром Пугающего. А когда расплатился с ним за его дары, с радостью заставил себя всё забыть с помощью ментальной магии, вызывая обрыв ассоциативных цепочек. Воспоминания остались при мне, но любой взгляд в темноту не вызывает у меня возвращения в те холодные и чёрные три года. Вспомнить обо всём я могу, только если сам этого захочу. Пугающий мог дать больше, если бы я продолжил тот путь. Но я и так опасно близко подошёл к той грани, из-за которой уже не возвращаются.

— Господин, — нашла меня Аня, вырвав из мрачных мыслей. — Приехала Света. Подать вам в кабинете?

Кивнул, отпуская управляющую.

Мыться или переодеваться мне не требовалось, поэтому сразу двинулся к своему рабочему месту. Когда пришла Света, я успел налить себе вина и присесть на подоконник.

— Светлана, — я отсалютовал вошедшей женщине фужером.

— Дмитрий, — глава рода приветствовала меня кивком.

За ней вошла Аня с подносом, лично. Хотя недостатка персонала в особняке более не наблюдалось. Света не стала располагаться в кресле, взяла себе вина и присела на край стола. Покосилась на Аню, ожидая, пока та уйдёт. Мы остались одни.

— Как продвигается? — обобщила женщина, ничего конкретного не имея в виду.

— Ожидаемо. Действующие лица собраны и дали согласие. День ритуала назначен. После него мне потребуется время, не много, а затем смогу заняться детишками. Так что всё продвигается в пределах планируемого.

Светлана кивнула, показывая, что услышала и приняла мой ответ.

— Не хочу лезть в личные дела, но что у тебя с Крсманович? Как главу рода сориентируй меня, к чему готовиться?

Я немного удивился вопросу, видимо, где-то нас уже срисовали.

— Всё довольно сложно. У нас вроде какое-то взаимопонимание, но... — я сделал неопределённый жест ладонью. — Но точно сказать ничего не могу.

Света удивилась.

— Ты к седым годам не научился понимать женщин? Тем более подростков?

Поморщился, отвернувшись в сторону из-за лёгкого смущения.

— На личностном уровне я, скорее, подросток, на которого свалился жизненный опыт. Да, я переосмыслил многие вещи, стал опытнее, спокойнее, сдержаннее и так далее по списку. Но состояние неоднозначное. Когда настроение хорошее, я становлюсь мальчишкой. Робеющим, смущающимся, боящимся. Да, мне без труда удаётся держать себя в руках и действовать здраво, но это именно мальчишка с опытом. Когда настроение паршивое — я становлюсь стариком.

Женщина задумчиво в меня всмотрелась.

— Сейчас старик?

— Ага, — кивнул.

— А что случилось?

Задумчиво оглядываюсь на улицу.

— Если не считать груза ответственности, иногда нагоняющего на меня тоску, я не знаю, что делать. Не вообще, а с Ядвигой. Я опасаюсь выдавать желаемое за действительное. Может оказаться, что в симпатии Ядвиги и нет ничего, кроме хорошей дружбы.