– Какие-то вы дебилы, правда. Ну совершенно шуток не понимаете. С чувством юмора у вас полный трендец! Нельзя так жить, ребята. Ладно, проехали и поехали. Кто со мной? Быстрее соображайте! Некогда мне! – рассердилась готка.

Предложение было заманчивым: денег на такси нет, до метро далеко, на автобусе от Воробьевых гор до Филей не доедешь. Но Ванька вдруг впал в ступор.

Пашка отреагировал первым – стряхнул со штанов прилипший одуванчик, оправил рубашку и встал по стойке «смирно».

– Лично вы как хотите, а я воспользуюсь любезным приглашением девушки. Меня в таком виде в общественный транспорт не пустят, а первый встречный мент в обезьянник упечет. Предки мой внешний вид тоже вряд ли одобрят, – жалостливо глядя на Ваньку, намекнул Хлебников. Ванька сделал вид, что намека не понял. – Николай Васильевич, может, к тебе? – тогда в лоб спросил Хлебников и сотворил на лице печаль. – Предки достанут до печенок вопросами и потом нотациями. Ты же знаешь, какие они у меня.

– Ладно, – сдался Терехин, скривив физиономию. – Все равно ведь собирались продолжить банкет.

– О, майн гот! Только я тут пригрелся… – Лукин со скрипом поднялся с травки, пожевывая сигарету и сухую травинку одновременно. – Как звать-то тебя, дитя ночи? – вздохнул он. – Меня Семеном. Грязный монстр – Пашка. А это…

– Николай Васильевич я, – вяло назвался Ванька. И смутился – странно было произносить вслух собственное прозвище.

– Кристина Руслановна, – хмыкнула готка и вразвалочку пошлепала к машине.

Со спины она походила на циркового пингвина, которого обрядили для представления. Занятно, наверное, пингвин в кожаной шапочке будет смотреться в «бэхе», решил Ванька, вспомнив брелок с буквами «BМW». Он пропустил друзей вперед и теперь плелся позади всех – из принципа.

Кристина, однако, подвела их вовсе не к черной бээмвухе, как думал Ванька, а к «Mini» – убогой любимице гламурных девиц. Правда, это была не обычная «Mini», и выглядела машинка вовсе не гламурно – ее черные полированные бока украшала странная аэрография.

Вокруг машины уже прыгали Лукин и Хлебников, разглядывая чудо со всех сторон.

– Пошлость какая, вампирш на тачках рисовать, – не удержался от комментария Ванька.

– А небритую морду кубинского революционера на груди таскать и отбирать олимпийки у спортсменов – не пошло? – не осталась в долгу Кристина. Затем достала из багажника армейские ботинки и уселась на переднее сиденье. – К слову, это не вампирша, а Персефона – богиня загробного царства, – доложила девушка, кряхтя и постанывая – обуваться ей мешало пузо.

Ванька рыпнулся было помочь, но в последний момент передумал. Хватит рыцарства на сегодня. Пусть сама ботинки свои шнурует, дура безбашенная. То ей ролики сними, то ботинки надень… Ужина лишила… Поприкалывалась над ними, как над лохами… Обойдется!

– А по мне, так очень даже здорово, – льстиво отозвался Пашка, который все еще бродил вокруг машины. – Гораздо лучше, чем акульи хари, пантеры, дельфины или, прости господи, цветочки. Тут недавно вообще видел страшилище – розовую «бэху» в горошек. – Меня чуть не стошнило.

– Ага, точно, тошнотная тачила. И владелица такая же коза безмозглая. Я ее знаю. Носит все розовое и блестящее. Бееее… – Кристина скорчила моську.

«Да она еще ребенок совсем! Лет девятнадцать от силы, – подумал Терехин, которому в мае стукнул двадцать один год.