Если до этого она сделала несколько шагов, то теперь снова замерла в страхе.

— Тогда откровенного разговора у вас не получится, — пожал я плечами. — Федор Сергеевич, проводи девушку в следственный кабинет КПЗ.

— А вы куда? — встрепенулась Маша, будто боялась заходить в здание управления без меня.

— Скоро буду…

Сам я тем временем направился прямиком к Булкину.

— Разрешите? — постучал я и распахнул дверь.

— Входи, Андрей Григорьевич, — кивну полковник, дымя сигаретой с рядом мужиком в хорошо скроенном, но неброском костюме.

— Вот, познакомься, — кивнул он на собеседника. — Это Игнат Тимофеевич. Лучший специалист в своем деле, про которое мы с тобой разговаривали. А это Андрей Григорьевич — лучший сыскарь в Союзе по маньякам.

* * *

Освобожденная от замка задвижка лязгнула, разнося эхо по мрачному коридору подвала.

— Савченко! На выход! Лицом к стене, руки за спину! — скомандовал дежурный.

Я стоял рядом и наблюдал. Сава с гаденькой ухмылкой вышел из одиночки. Уперся лбом в шершавую, с потеками задубевшей краски стену. На его запястьях щелкнули наручники.

— Что, командир? — скосил он на меня хищный взгляд. — Отпускаешь?

— Не дождешься, — буркнул я. — У тебя свидание, о котором я тебе говорил.

— Так зачем тебе суетиться, свидания устраивать? Отпускал бы уже, и дело с концом. Хе-хе… Один х*р ничего у вас на меня нет, — просипел он, шагая по коридору в сторону следственного кабинета.

Я вспомнил, как Света говорила, что в одиночке он испугается, отчается и начнет сотрудничать.

— Ошибаешься, — я придержал его за плечо, остановив, наклонил голову к его уху прошептал. — Нашли мы твое логово, Мясник, на пепелище дома твоего отца. Там повсюду твои отпечатки. Так что можешь попрощаться с сестрой. Вряд ли ты ее еще когда-нибудь увидишь.

От этих слов Савченко перекосило. Он дернулся, будто пытаясь разорвать наручники, я схватил его за ворот и с размаху приложил о стену плечом. Сава стиснул зубы и заскулил от боли. А дежурный стоял и хлопал глазами, но не смел вмешиваться.

— Слушай сюда, урод! — процедил я. — Это тебе за Медведева и Гошу, а за остальных с тобой государство расквитается. Зеленки, лоб помазать, на всех хватит. Ты уже, считай, ходячий труп. Суд пройдет быстро, и приговор вынесут скоро. Сам знаешь, что такие резонансные дела не затягивают. Похоронят тебя, как безродного, с номерком вместо имени, а на могилку никто никогда не придет. Из цветов — только лебеда будет на холмике. А со временем и холмика не будет. Сравняется все, будто и не было тебя вовсе…

Слышно было, как Мясник скрипит зубами. Но в ответ он не проронил не слова. Я стоял и смотрел, как дежурный завел его в кабинет, где уже сидела Маша. Дверь захлопнулась.

— Ну как? — нежные руки приобняли меня сзади.

Я повернулся и чмокнул Свету в губы.

— Вроде, получилось… — улыбнулся я.

— Он вышел из себя?

— Еще как.