— По работе, — кивнул я.

— Неужели у нас в Литейске маньяк объявился? — писатель впился в меня пытливым взглядом серых, как графит глаз.

— Нет, — поспешил разуверить я собседеника, — мы работаем по одному эпизоду. Случается, что не только маньяками занимаемся.

— Дайте угадаю… — Светлицкий картинно наморщил лоб, изобразив муки размышлений. — Вы расследуете убийство Парамонова. Так?

— Вы очень проницательны, — всплеснул я руками, будто на самом деле удивился. — Как вы догадались?

— Ну, это несложно… В нашем городке это самое громкое преступление за последнее время. Хотя там, вроде как, суицид усматривался.

— Разберемся… — хмыкнул я, не собираясь вдаваться в детали. — Так что насчет современного детектива? Когда встретимся обговорить детали?

Такой повод прощупать Светлицкого казался мне подарком судьбы, хотя про роман он, может, для красного словца загнул. Если у него рыльце в пушку, то писатель, возможно, тоже собирался меня прощупать, придумав хорошую причину — сбор материала для книги. Хотя по нашим похождениям межведомственной группы впору уже не только книги писать, а фильмы снимать. Но в СССР сейчас в чести литература не столько развлекательная, сколько идейно-превозмогательная, поэтому так популярны Дюма и Джек Лондон, что утоляли жажду читателей по простым приключенческим книжкам. Это уже потом хлынет море книжных боевиков на рынок девяностых — про ментов, шпионов и суперагентов всех мастей.

— Только у меня к вам просьба… — Светлицкий взял меня под локоток и прищурился, смотря прямо в глаза. От такого взгляда было не очень приятно, но я глаз не отвел. — Не пудрите мозги моей дочери, хорошо?

— Не собирался, — холодно ответил я.

— Я же вижу, как моя девочка на вас смотрит.

— А что в этом плохого? — будто не понимая, спросил я.

— У вас стрелки на брюках безупречные, — кивнул вниз Светлицкий, — рубашка выглажена до блеска.

— И?

— Вы или женаты, или приехали сюда со своей пассией… Обычно командировочные не утруждают себя такой безупречной глажкой.

— Я здесь с коллегами, — прищурился я. — И люблю аккуратность.

Наш разговор прервал Монашкин. Вклинился в тесный круг, положив своих худые руки нам плечи:

— Товарищи! Ну что же вы стоите? Пойдемте уже за стол! Выпьем, там и поговорим. Кстати? А где Анжела Павловна? Вы не видели? Наша юбиляр куда-то пропала…

— Убили! — вдруг истерично завопила какая-то женщина в конце зала. — Именинницу убили!

Глава 6

Я, признаться, подумал, что это чей-то розыгрыш, вроде украденной невесты, но народ гурьбой повалил на балкон. А потом так же стихийно в страхе отхлынул назад. Женщины охали, мужчины их поддерживали под руки, на лицах гостей отпечатался ужас.

Я поспешил в эпицентр событий, бросив писателя с