Изменить размер шрифта - +
Я еле успел нырнуть в черноту арки и притаиться. Вроде не заметил меня.

А незнакомец посмотрел на свое запястье, заголив рукав. Очевидно, на часы глянул. Нормальный такой жест, если бы весь этот человек, от макушки до носков мягких туфель, не вел себя так скрытно. Потоптался на месте, озираясь, будто кого-то поджидал в условленном месте.

Мне его хорошо видно из укрытия, но высовываться нельзя. Он водит взглядом по окрестностям, и сейчас никуда не спешит, сразу меня заметит.

Послышался слабый свист, будто собачку позвали. Он донесся откуда-то сбоку, из проулка, выходящего к телефонной будке.

Мой объект наблюдения обернулся на звук, что-то там увидел и пошел в ту сторону.

Ага… Ну точно кого-то поджидал. Я двинулся за ним. Аккуратно, вдоль стеночки, сливаясь с серым бетоном сталинского ампира и прячась от рассеянного света звезд под кронами деревьев.

Незнакомец больше не оглядывался, ведь все его внимание было приковано к источнику свиста, и я сумел короткой перебежкой приблизиться, когда он почти свернул в проулок.

Короткая остановка, пара глубоких вдохов — и снова перебежка на цыпочках. Я вжался в стену перед подворотней, где скрылся преследуемый. Осторожно заглянул за угол.

Там увидел уже две фигуры. Моему незнакомцу навстречу кто-то шагнул из темноты, держа в руках сверток.

— Принес? — спросил первый, и по голосу я сразу его узнал.

Твою мать! Это был все-таки Светлицкий!

— Здесь все материалы, — хрипло заверил второй, его я не разглядел, слишком темно и вдали от уличных фонарей.

И голос незнакомый. Одет в темную ветровку или штормовку, капюшон на голову накинут, скрывая лицо.

Светлицкий протянул руку за свертком, мужик в штормовке отдал ему его и пробурчал:

— Бывай.

— Так и не скажешь, от кого подарочек? — спросил писатель.

— Сам все увидишь. Когда откроешь…

Светлицкий молча повернулся к визитеру спиной, чтобы уйти. Тот тоже пошел прочь было, но вдруг выхватил из кармана нечто, молниеносно развернулся и кинулся на писателя сзади. Я успел увидеть только, как блеснула холодом сталь в отсветах удивленной луны.

— Берегись!!! — крикнул я и выскочил из укрытия.

Услышав окрик, Светлицкий среагировал мгновенно — рывком обернулся, закрываясь от удара ножа.

Вжих! — клинок просвистел в воздухе и, описав короткую дугу, намеревался пронзить грудь писателя.

Бывший милиционер умело блокировал удар, но вот его рука попала под лезвие. Нож полоснул по рукаву, с легкостью рассек трикотаж и окрасился в красный цвет.

Нападавший не ожидал такого расклада и не был готов к появлению кого-то третьего. Еще и жертва вдруг стала давать отпор, пытаясь нанести здоровой рукой удар кулаком.

Несостоявшийся убийца мигом смекнул, что пахнет жареным. Развернулся и побежал. Во мне, как у охотничьего пса, сработал инстинкт преследования.

— Стоять, милиция! — гаркнул я и ринулся в погоню.

Пулей пронесся мимо ошарашенного Светлицкого. Тот стоял, прижимая раненую руку к груди, и таращился на меня округлившимися глазами, явно узнал.

Убегавший выскочил из проулка в какой-то проходной двор, перепрыгнул через газонный заборчик-трубу и несся теперь в темнеющий массив придворовых гаражей, намереваясь затеряться среди кирпично-бетонных построек.

Я прибавил скорости, чуть не споткнулся о трубу, которую в темноте было почти не видно, потом чуть не зарылся в детскую песочницу, ее тоже не сразу разглядел. Пришлось чуть сбавить скорость и больше смотреть под ноги, а вот убегавший явно знал местность и мог лететь почти наощупь.

— Твою мать! — вырвалось у меня, когда я, пригибаясь, пронесся под бельевыми веревками, отдирая от морды какие-то тряпки.

В это время беглец успел-таки скрыться в гаражах.

Быстрый переход