В один из таких районов нас привел адрес, что выписал я из личного дела Степанова Валерия Гавриловича. Человек-несун, скандалист и, надеюсь, наш подозреваемый.

Меня мучил один вопрос — как такой молодой парень успел превратиться в маньяка? Первая жертва (Вера Соболева) погибла чуть больше года назад. Тогда этот архаровец еще не работал на фабрике.

Егорыч с прохожих переключился на колдобины. Он сочно матерился и ругался с ними, будто с живыми созданиями. Сам за них отвечал, накручивал и еще больше злился. Несмотря на угрозы, ямки и кочки все равно бесстрашно прыгали нам под колеса. Машина подскакивала, раскачивалась и грозилась оставить на них подвеску. Иногда приходилось упираться в потолок руками, чтобы не впечататься в него головой.

— Федя, — терзаемый смутными сомнениями, повернулся я к Погодину. — Надеюсь, ты пистолет взял в этот раз?

— Нет, конечно, — непредусмотрительно развел тот руками и сразу стукнулся головой в потолок. — Мы же на фабрике собирались с народом беседовать. Зачем он там?

— Эх, Погодин, у тебя пистолет должен быть роднее жены и матери. Однажды он тебе жизнь спасет. Тьфу! Тьфу!.. Если дашь ему шанс и всегда будешь брать с собой…

— А зачем нам пистолет? Стрелять же можно, если только преступник застигнут на месте тяжкого преступления и скрыться пытается. А со Степановым этим неясно пока ничего.

— Не ясно. Но представь, если убийца все-таки он. Это тебе не город. Тут другие правила. Окрестности на деревню Гадюкино похожи.

— Ты тоже любишь студента из кулинарного техникума? — обрадовался Погодин, узнал отсылку.

— Было дело, любил…

— Почему было? У Хазанова сейчас самый пик популярности.

— Федя, давай по делу. Пистолет нам нужен для подстраховки. Неизвестно, что Степанову в голову взбредет. Тут фактически деревня, и у каждого второго охотничье ружье есть. Или собак на нас выпустит. Что делать будешь?

— Собак?

— Это тебе не город Федя, в деревне работать — своя специфика. Так что придется Егорыча подпрячь, будет прикрывать нас.

— Егорыч? — позвал его Федя, перекрикивая маты и шум мотора. — Поможешь нам жулика изловить? Чтобы огородами не ушел.

— Еще чего! Мне за это не плОтют! В машине вас подожду.

— С меня пиво. Две бутылки…. — водитель молчал, и Федя накинул ставки. — Три…

— Лан… Помогу. Что делать надо? Сразу в тыкву или сначала вопросы позадавать треба?

— Все бы тебе в тыкву, — покачал головой Федя. — Без шума и пыли брать надо. Так сделать, чтобы он сам с нами захотел прокатиться.

— Фух! — презрительно скривился старшина. — Я так не умею, я или матом или в тыкву. Вот раньше, помню, проще было работать. Если виноват — получи по мордасам — и в кутузку. А сейчас что? Тьфу! С шантрапой на вы, представиться надо, еще и удостоверение показать, если попросят. Срамота, а не работа. Вот я и пересел за баранку. Не могу такое терпеть…

— Тогда рядом будешь стоять и пути отхода прикрывать, — предложил Погодин. — Если побежит, так и быть, бей в тыкву.

— А как я узнаю кого бить? — Егорыч поскреб макушку.

— Легко, — вмешался я. — Кто побежит, того и бей. Не ошибешься. Честным гражданам незачем от милиции драпать.

— И то верно, — кивнул водитель и тут же матюгнулся на резкий поворот, который по его мнению был слишком крив.

Машина, наконец, сбавила ход и притормозила у зеленого палисадника, обдав его облаком пыли. За дощатым тоже зеленым забором забрехала собака.