— Не убивал я! — рявкнул Зинченко, чуть не плача.

Но гнев не давал ему расклеиться. Он пыхтел, раздувая ноздри, и сверлил злобным взглядом следователя.

— Никита Егорович, — вмешалась Света. — Позвольте мне поговорить с ним?

— Конечно, Светлана Валерьевна.

— Женя, — психологиня взяла стул и подсела к задержанному, она участливо положила руку ему на плечо и смотрела прямо в глаза. — понимаю, тебе сейчас тяжело. Ты не должен нести этот груз в одиночку. Расскажи нам все. Мы попробуем тебе помочь. Наверняка, у тебя есть какие-то страхи, что не дают тебе спокойно жить. Мы проведем судебно-психиатрическую экспертизу. Если ты нуждаешься в лечении, то тебе нечего бояться. Таких не сажают в тюрьмы. Их лечат… Оказывают помощь.

— Знаю я эту вашу помощь, — процедил Женя. — Сделают в психушке растение из меня. Буду сидеть и пузыри пускать. На хрен мне такая помощь!

— Неправда, я лично могу проконтролировать твое лечение. Если, конечно, ты в нем будешь нуждаться и тебя признают невменяемым. Но для прохождения психиатрической экспертизы нужно, чтобы сначала ты нам все рассказал. Это называется – добровольно сотрудничать со следствием. Тогда мы именно сотрудничаем.

— Нечего рассказывать, — огрызнулся Зинченко и повернулся ко мне. — Петров! А ты что молчишь? Ну скажи ты им. Ты же знаешь меня! Не мог я убить стольких людей!

— Потому и молчу, Женя, — ответил я. — Что с каждой минутой все больше понимаю, насколько я тебя мало знал.

— С-суки-и… — простонал Женька. — Ладно… Ваша взяла. Все скажу… Но при одном условии…

Глава 23

— Каком условии? — Горохов насторожился и уставился на Зинченко.

Я тоже напрягся, хотя и старался не подавать виду. Даже Света оторвалась от своих бумажек и замерла в ожидании.

Женька, конечно, понял, что зацепил нас, и уже с некоторым жеманством продолжил:

— Я буду говорить, только если вы устроите мне свидание с отцом.

— Идет, — не торгуясь, согласился Горохов, а сам призадумался.

Я тоже сидел и чесал репу. В чем подвох? Женька оказался не таким уж балбесом-простачком, каким виделся мне поначалу. Будто после школы он как-то быстро повзрослел. Я-то тоже быстро изменился, но это только в глазах окружающих. Предположить, что с Женей произошла такая же нереальная и головокружительная история, как со мной, я не мог. С ним, конечно, тоже кое-что произошло… Жизнь, повернувшаяся к нему жесткой и страшной стороной. Что-то его пыталось надломить, но он выкарабкался, скрываясь за маской беззаботности и безалаберности.

И, определенно, он стал опасен. Я вспомнил его взгляд, когда он плеснул в меня кипятком. Это был взгляд совсем другого человека. Не того, с кем много лет я (вернее, мой реципиент) проучился в одном классе.

— То есть, — продолжал следователь, — ты расскажешь нам, как все произошло, а взамен просто хочешь увидеться с отцом?

— Да, — кивнул Зинченко. — Только наедине… Вас не должно быть рядом.