— Почему ты не мог вернуться раньше? — я с любопытством разглядывал отца, пытаясь понять, что он за человек.

Мозолистые ладони и заскорузлые пальцы — явно не от журналистской работы. Одет в затертый спортивный костюм, который когда-то был синим, а сейчас выцвел и поблек. На алкаша или другого несознательного элемента он совсем похож не был. Скорее, на партизана или ссыльного, которому много лет приходилось жить в глуши и прятаться от властей.

Отец поморщился, в глазах его промелькнула злость. Но она быстро сменилась на хмельное радушие. Не мог он долго злиться при сыне:

— Чертов Гоша столько лет охотился на меня, а когда нашел, то почему-то вдруг предложил мировую. Не он сам, конечно, а его люди меня достали. Бывает же такое. Получается, зря я под Красноярском на таежной заимке комаров кормил? Остыла его вражда за лета.

— Гоша? — челюсть моя отвисла и не хотела вставать на место.

Отец, воспользовавшись моим замешательством, плеснул мне полстопки.

— Гоша Индия! — отец поднял свою стопку навстречу мне. — Скверный мужик и мстительный. Одноклассник мой. Всю жизнь по темной дорожке кривенькой путь держал. Зуб на меня точил. Я же Полину у него в старших классах увел, — отец с гордостью упомянул мать. — Но и я не промах. Когда он еще фарцовщиком зеленым был, я его дружинникам сдал. Потом Гоша валютой занимался, я уже в газете работал, так я про его тайные точки в криминальной хронике написал. Много у меня информаторов тогда было. После статьи точки эти все и накрыли, а Гоша выкрутился. Не сдали его посредники, побоялись. А я — я не боялся и продолжал воевать с ним. Уже потом, когда он совсем развернулся, я про его подпольный катран статейку накидал, пять лет назад это было. Скандал был тогда знатный. Главный редактор в отпуске был, и я вместо него газетой местной рулил. Не упустил момент. Сам свой материал выпустил в печать. Что тогда началось!

Отцу явно не терпелось выговориться, слова о той давней истории выскакивали один за другим:

— Пришли люди в серых костюмах и заставили опровержение писать, гады. Дескать, в советском городе нет и не может быть никаких подпольных казино! Представляешь? Но я-то сразу понял, что контора с Гошей заодно. Делишки у них общие, наверное. Зачем-то же вступились они за катран. Послал я их куда подальше и с работы уволился. Думал, в грузчики пойду или, на худой конец, учителем. Но гады мне жизни не дали. Репутацию такую мне сделали, что даже в дворники бы не взяли. А тут еще бандюки Гошины меня в лес вывезли и хотели прикопать в чаще. Дали лопату, чтобы могилу рыл. А сами сигареты смолили и меня матюгали, поторапливали. Мол, скоро матч футбольный по первому начнется, им надо похоронные дела до трансляции успеть закончить. Только это я с виду хлипкий. Даром что журналист. Я ведь в студенчестве многоборьем занимался. Вдарил я лопатой по башке одному, второму по хребту огрел. Они думали, раз писака, значит, мужик никакой, квелый совсем, и пистолеты доставать не нужно вовсе. А потом поздно было. Отходил я их лопатой и деру. Вот с тех пор и прятался. И от конторы, и от Гоши. Думаю, мои похороны они между собой согласовали и на венок вместе скидываться собирались.

Родитель замолчал и занялся бутербродом, предпоследним на тарелке. Я все еще не сводил с него внимательного взгляда.

— Это вряд ли, — покачал я головой. — Гоша сам не знал, что контора его крышует. А тем катран нужен как источник оперативной информации. Клиенты в казино интересные ходят. От фарцовщиков до номенклатурщиков и разного рода хозяйственников. Все сферы у Гоши в катране концентрируются. Как на ладони становятся. У конторы свои люди там — в картишки наравне со всеми играют и беседы ведут непринужденные с проровавшимися управленцами и другими не совсем законопослушными гражданами.