Она села за стол. Как ни удивительно, в ее кабинете почти ничего не изменилось. На краю стола скопились газеты и журналы. Аманда начала пролистывать их, отделяя то, что требовало особого внимания, от обычной почты.

Занятая своими делами, Аманда буквально подпрыгнула от неожиданности, когда раздался стук в дверь. Она продолжала читать, не отзываясь на стук. Ей не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Надо было собраться перед сегодняшним выпуском новостей. И попытаться забыть о Пирсе.

Стук повторился, на этот раз более настойчиво. После третьего раза Аманда с неохотой встала. Тот, кто стучал, явно знал, что она находится внутри, и не собирался уходить. Может быть, это Феннелли пришел спросить, не передумала ли она насчет сегодняшнего вечера. Он не привык смиряться с отказами.

Аманда открыла дверь, и улыбка, которую ей удалось из себя выдавить, тут же исчезла.

– Я знал, что найду тебя здесь. – Пирс чувствовал себя так, будто ноги его сковало льдом. С большим трудом он заставил себя переступить через порог.

Он даже не подозревал, что так разволнуется при виде Аманды, не понимал, как сильно ему не хватало ее, до этого самого момента, когда, взглянув ей в глаза, увидел в них выражение боли. Больше всего ему хотелось сейчас крепко прижать ее к груди и не отпускать уже никогда.

Но он сдержал свой порыв. Сначала необходимо кое-что прояснить.

Аманда не могла справиться с охватившей ее болью – словно разбередили старую, но не зажившую до конца рану. Она знала, что рано или поздно обязательно встретится с Пирсом, и мысленно проигрывала в голове эту встречу. Но не нашла ничего лучше, чем сказать:

– Ты, наверное, хочешь забрать свои вещи?

Она казалась совершенно равнодушной. Неужели уже слишком поздно?

– Нет, – сказал Пирс.

Аманда кивнула, не глядя ему в глаза. Она боялась, что если сделает это, то немедленно упадет в обморок.

– Я могу подождать снаружи.

Аманда попыталась выйти, но Пирс поймал ее за руку. Она резко обернулась, пытаясь собрать весь свой гнев. Ей хотелось ненавидеть его. Она должна ненавидеть его. Она имела на это право. Тогда почему же в душе ее нет ненависти?

– Пирс, это не совсем удобно.

– Совсем неудобно, – согласился Пирс, даже не подумав выпустить ее руку. – Я тоже не очень привык к бурным проявлениям эмоций.

Аманда невольно улыбнулась.

– А по-моему, ты сердишься весьма темпераментно.

Вздохнув, Пирс выпустил ее руку, но встал при этом так, что Аманда не могла пройти к двери.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

О, если бы все это можно было передать, не облекая в слова! Пирс никогда не умел подбирать нужные выражения, когда речь шла о чувствах.

– Ты как-то обвинила меня в том, что я стал ухаживать за тобой из корыстных мотивов.

– А разве это не так?

– Да, – согласился Пирс, и глаза Аманды загорелись от гнева. – Но эти мотивы состояли вовсе не в том, о чем ты подумала. – Ему требовалось выговориться, избавиться от сковавшего его чудовищного напряжения. – Я хотел увидеть тебя в своей постели – в этом и состояла корысть. Я думал, что, как только ты там окажешься, я сумею избавиться от мыслей о тебе, как это всегда бывало с остальными.

Столь откровенное заявление очень удивило Аманду. Она тут же поняла, что Пирс сказал ей далеко не все.

– И что же?

Пирс беспомощно пожал плечами. Он был пленником своих чувств и ничего не мог с этим поделать, разве что заставить себя расслабиться и позволить себе немного счастья. Но сейчас все зависело от Аманды.