— Да, тесновато тут тебе, — заметила Хелен, присаживаясь на диван, в то время, как Дамарис наносила на лицо маску из ночного крема. Мысленно она сопоставила эту убогую квартирку с просторным домом в поместье.

— Я и сама не очень большая, — беззаботно прощебетала Дамарис, — и к тому же у меня никогда не было большой спальни. В школе моей комнатой вообще была монашеская келья. Здорово, правда?

Ее голос странно дрогнул, что не могло ускользнуть от внимания наблюдательной Хелен. Она вглядывалась в локоны ярких волос, но теперь они полностью закрывали лицо девушки.

— Ты уверена, что это именно то, что тебе надо? — спросила она. Дамарис, ты знаешь, я никогда не одобряла планы сэра Хью в отношении тебя, но ты уверена в том, что поступила правильно? Во всяком случае, счастливей ты от этого точно не стала.

— Наоборот, я очень даже счастлива, — проговорила Дамарис, и ее голос звучал приглушенно сквозь салфетку, которой она вытирала лицо.

— Мэри сказала, что сэр Марк очень привлекательный мужчина, и она уверена, что при желании он умеет произвести впечатление.

— И в этом-то его главный недостаток, — с горечью в голосе проговорила Дамарис. — Керри, я… я и раньше уже встречалась с ним, дважды — и всякий раз он притворялся кем-то другим. Он был не готов купить кота в мешке, каким я для него была тогда, и когда он все-таки решил, что может вполне снизойти до того, чтобы жить со мной, я случайно подслушала, как он объясняется в любви к другой девушке, той самой знойной особе, как назвала ее Мэри, и, оказывается, этот их роман тянется уже довольно долго.

Хелен задумчиво водила пальцем по линиям орнамента на стеганном одеяле, очевидно, полностью сосредоточившись на этом занятии. Она и раньше подозревала, что проблема была, скорее эмоцилнальной, и опасалась, что решение Дамарис было слишком поспешным.

— Но ведь ты, кажется, не равнодушна к нему? — осторожно поинтересовалась она.

Дамарис резко обернулась к ней. В ее глазах появился нехороший блеск.

— Я ненавижу его! — гневно выпалила она.

— Ты ведешь себя, как маленькая, — упрекнула ее бывшая гувернантка. Она получила исчерпывающий ответ на свой вопрос.

— Мне не нужна роль второй скрипку у этого… у этого даго! истерично выкрикнула Дамарис.

— Откуда ты знаешь? Может быть, между ними нет ничего серьезного…

Вспомнив любовную сцену, невольной свидетельницей которой ей пришлось стать, Дамарис содрогнулась.

— Но для меня это слишком серьезно.

Встав с дивана, Хелен подошла к девушке и откинула волосы у нее со лба, нежно заглядывая в раскрасневшееся, злое лицо.

— Дамарис, ты же тоже не какая-нибудь деревенская дурнушка. Ты очень даже привлекательная женщина. И разве этот мужчина настолько тебе безразличен, что ты не считаешь нужным бороться за него и за Рейвенскрэг?

Дамарис устало закрыла глаза, и еще какое-то время сидела неподвижно, погрузившись в раздумья.

В тот раз, когда она отправилась за Марком — или Кристианом, как он тогда себя называл — сквозь грозу и огонь, когда ее сердце переполняла любовь и тревога, он сказал ей, что запомнит ее лишь потому, что она была первой девушкой, с которой он целовался под дождем. А потом он с легкость расстался с ней, как будто бы она была просто случайной знакомой, оставив ее безответно страдать во время того последнего бесконечного летнего семестра в Женеве, когда ее душу разрывали противоречия между любовью и верностью к мифическому кузену Марку. А чем он занимался тем летом? Ведь он не все время оставался в Англии. Он возвращался в Южную Америку и бесстыдно развлекался там со своей Розитой.