Но тут взгляд Хелен упал на сверток, упакованный в коричневую оберточную бумагу, и она воскликнула.

— О, Боже, это же кувшин, который мы обещали доставить домой этому художнику-самоучке. Видите ли, он ему срочно нужен для натюрморта, над которым он в настоящее время работает. Должно быть, Мэри забыла. — Она снисходительно улыбнулась. — В последнее время она вообще стала слишком забывчивой. И после этого она еще будет утверждать, что не влюблена.

— Давай я сама отнесу, — предложила Дамарис. — Это же совсем близко, всего два шага. А уже потом вернусь и переоденусь.

— Да? Очень мило с твоей стороны. А я пока приготовлю чай. Он будет готов как раз к твоему возвращению.

Дамарис сняла халат, в котором она обычно стояла за прилавком, и взяла сверток. На ней было надето короткое платьице из желтого кримплена, а так как день выдался теплым и погожим, то она решила не надевать поверх него плащ, и остаться в сандалиях; ведь идти на самом деле было недалеко. В желтом платье, с распущенными и растрепавшимися на ветру золотисто-медными волосами, она легко перебежала через дорогу, держа в руках свой сверток, и сама была похожа на гонимый ветром осенний листок. Она выглядела необычайно юной, и уже ничем не походила на ту величественную молодую особу в серебристо-белом наряде, что приезжала на прием, устроенный по случаю ее дня рождения.

Ее путь лежал через квартал, состоявший из нескольких домов и вдоль реки, на противоположном берегу которой гордо возносились к небесам крутые склоны Пеналли-Хилл. Перед кажым из домов были разбиты живописные цветники, и среди всего многообразия растений ярким цветовым пятном на фоне выбеленных стен выделялись алеющие шапки красной герани. В этом переулке находился еще один сувенирный магазин, их конкурент, которому, если верить Мэри, до "высококлассного заведения" было еще далеко. В самом конце переулка притулился небольшой музей, в котором хранилась коллекция вещей, так или иначе имеющих отношения к корнуэльским поверьям и суевериям. Дамарис успела уже несколько раз посетить его, и ее внимание привлекли те экспонаты, что когда-то были принято использовать для наведения порчи и сглаза. Если бы она жила лет двести назад, интересно, стала бы она тогда изготавливать куклу Розиты и втыкать в нее иголки? Или, может быть, стоило напоить Марка приворотным зельем? Но все чары и зелья доказали свою несостоятельность еще в Вальмонде, и она прогнала от себя эту мысль. За музеем стояло еще несколько домов, один из которых и занимал художник. От открыл дверь на звонок Дамарис, высокий, бородатый молодой человек в перепачканном краской рабочем халате. Очевидно, работа над натюрмортом была в самом разгаре, так что девушку он не задержал. Он выхватил у нее из рук сверток, сказав, что уже вплотную подошел к той стадии работы, когда без кувшина ему никак не обойтись, и она поспешила попрощаться.

Дамарис была примерно на полпути к дому, когда ей пришлось внезапно остановиться. Навстречу ей направлялась знакомая фигура. Сердце на мгновение замерло у нее в груди, и она уже была готова удариться в панику. Значит, он все же не прекратил преследовать ее. Но затем здравый смысл все же взял верх над эмоциями; как сказала Мэри, она не может до бесконечности прятаться от него, так что первым делом необходимо взять себя в руки. У нее не было причин скрываться от Марка Триэрна. Тем более, что во время поездки в Бьюд она уже убедила себя, что он, скорее всего, захочет обсудить с ней, как и каким образом организовать отправку ее личных вещей. Поэтому, решительно преодолев страх и желание обратиться в бегство и искать убежища в студии бородача-художника, она решительно расправила плечи и двинулась навстречу Марку.

Глава 7

Хелен сказала Марку, где он может найти Дамарис, решив, что раз уж избежать этой встречи все равно не удастся, то пусть уж она произойдет на улице.