Мало того, несчастного Чарльза леди Гермиона не отпускала от себя ни на шаг. Например, он не мог даже в деревню за табаком сходить без сопровождения своей невесты. В те редкие случаи, когда ему все же удавалось ускользнуть от нее, по возвращении он обычно обнаруживал, что леди Гермиона ждет его и ее точеный нос подозрительно подергивается.

Некоторым, конечно, казалось, что опасения леди Гермионы не беспочвенны, потому что, когда она ослабляла свое наблюдение, Чарльз продолжал свои ухаживания за Уинифред. Все видели, как эти двое молодых куда-то убегали и появлялись чуть позже, румяные и смеющиеся. Протесты Джейн по поводу поведения Уинифред не имели успеха: девушка насмешливо встряхивала головой и говорила:

– О, Джейн, не будь такой сентиментальной. Ты же знаешь, мне нравится флиртовать, и ничего страшного в этом нет. В конце концов, я так же веду себя и с Герардом, и с Гарри, и с сэром Джеймсом.

Это было совершенной правдой, но никак не успокаивало, потому что число доброжелателей Уинифред сокращалось.

Лисса, например, уже не могла скрывать свою растующую ярость, видя, как красавица похлопывает Маркуса по щекам и бурно реагирует на каждую его шутку.

К счастью, вскоре возник отвлекающий момент. Тетя Амабель закончила приготовление костюмов, и хотя на репетициях актеры еще не выступали в них, как только возникала такая возможность, все старались примерить свой костюм. Джентльмены – Саймон, Джеред и Маркус – активно возражали против греческих туник, в которые они должны были облачиться. Саймон утверждал – и остальные двое ему вторили, – что ничто не заставит его появиться перед людьми в этих одеждах. Проблему удалось разрешить только тем, что тетя Амабель удлинила туники и нашла высокие, до колен, котурны, уберегая этим зрителей от неприглядного вида обнаженных коленей актеров. Все исполнители главных мужских ролей, кроме Чарльза, были обеспечены длинными, до пола, плащами из легкой шерсти разных цветов. Это как бы добавляло богатства к довольно простым муслиновым туникам, в которые была одета мужская часть труппы, игравшая аристократов.

В основном все занятые в спектакле оказались довольны костюмами. Особенно Уинифред нравилась себе в величественном наряде Титании, который леди Тиг искусно сотворила из своего старого платья небесно-синего шелка, украсив его блестками и серебряными звездами. Пара крыльев-паутинок из кисеи подрагивала за плечами Уинифред, а на голове ее сверкала тиара, украшенная восходящей луной. Довольная Уинифред кружилась перед остальными, наслаждаясь выражениями их восхищения. Герард в порыве вдохновения сравнил ее с безоблачным вечерним небом, украшенным славой.

Костюм Джейн представлял собой короткую тунику, открывающую красивые ноги девушки, из простого белого муслина, подвязанную серебряным шнуром. Ее крылья были изготовлены из тонкого шелка, крошечные и хрупкие, сверкающие блестками. Свет свечей создавал ореол вокруг ее серебряных волос, и Джейн, как показалось Саймону, была необычайно красива.

Приближающаяся премьера спектакля вызывала нескончаемые толки в соседних поместьях. С появлением леди Тиг в Селуорте были рады гостям, и уж особенно с тех пор, как в поместье приехали такие высокопоставленные гости, как настоящий маркиз с женой. Обитателей дома постоянно приглашали на скромные званые обеды. Джейн, которая поначалу восприняла эти приглашения с некоторой тревогой, вскоре с облегчением обнаружила, что ее история про нового портного и болезнь, из-за которой она потеряла вес, в общем была принята, взгляды соседей не выражали недоверия.